Она уставилась в его глаза, серые, как зимний день, горячие, как полуденное солнце. Взгляд его не отрывался от ее глаз, а затем скользнул ниже к губам, к пульсу, бьющемуся на горле.
— Зачем ты здесь? — Голос его был сумрачным, обволакивающим, как дым, и нежным, как шелк.
— Я хотела также вернуть одежду, в которой ушла, — отозвалась Сара, страдая оттого, что не может увернуться от его внимательных глаз.
— Оставь ее себе.
— Я не могу. Это очень дорогая вещь.
— Она твоя, — ответил он, голос его теперь звучал сердито. — Я купил ее для тебя.
— Так же, как и отделал ту комнату?
— Да.
«В черном, — подумала она, — снова весь в черном». На этот раз вместо джинсов и майки на нем были черный облегающий свитер, подчеркивающий ширину плеч, и черные лосины, обрисовывавшие длинные мускулистые ноги. У нее возникло странное чувство, будто черное-это не просто стиль в одежде, но и отражение его души.
Он скрестил руки на груди:
— Ты не ответила на мой вопрос. Но как сказать ему, зачем она здесь? Как признаться, что, придя в парк и не найдя его там, она бросилась сюда? Ей необходимо было видеть его, потому что только он знал, зачем она бродит в потемках, только он мог понять ее печаль. Она нуждалась в нем, потому что руки его были такими сильными и надежными, а голос — таким проникновенным и нежным. Сара нервно облизнула губы:
— Почему бы тебе не прочитать мои мысли?
— Я предпочел бы услышать это из твоих уст.
— Я уже сказала — хотела вернуть машину. Спасибо, что позволил мне воспользоваться ею.
— Лгунья. — Его спокойный тон смягчил значение этого слова.
Она уставилась на него негодующим взглядом. Зачем он спрашивает, раз знает правду? Знает, что заставил ее вновь чувствовать вкус к жизни.
— Зачем, Сара?
— Хорошо! Я искала тебя и, не найдя в парке, пришла сюда! — выкрикнула она ему в лицо. — Я одинока, и мне нужен ты — это ты хотел услышать? Достаточно этого, чтобы удовлетворить твое тщеславие?
Пробормотав проклятие, он шагнул к ней, но она поспешно отступила.
— Спасибо, что позволил мне прокатиться на «ягуаре», — сказала она и кинула ему ключи, а затем, развернувшись, помчалась к тяжелым стальным воротам.
— Сара.
Его голос. Всего лишь звук его голоса, произнесшего ее имя, но он заставил Сару остановиться. Она не обернулась, ничем не давая понять, что услышала его, просто стояла, ожидая. Сердце ее билось, как первобытный барабан.
Он ничего не говорил, но она знала, что он стоит за ней, а затем ощутила его руки, длинные пальцы, пробежавшие по ее плечам и скользнувшие вниз к локтям. Мурашки пробежали по спине, когда он еще раз произнес ее имя.
— Нет. — Сара тряхнула головой. — Я не могу. Я ведь совсем не знаю тебя… — Она чуть не задохнулась, когда руки его перешли на талию и притянули ее ближе к себе. Спиной , она прижалась к его груди. — Все слишком быстро…
Габриель глубоко вздохнул, касаясь подбородком ее волос. Тело словно пробудилось от ее близости, ноздри втягивали аромат ее кожи с примесью мыла и шампуня. Он слышал сумасшедшие толчки ее сердца, как кровь взволнованно пульсирует в ее венах. Он осязал тепло ее тела, полного жизни, предвкушая ее сладость и сладость ее… крови. Это было потрясением для него. Он чувствовал, как чудовище восстает в нем, изгоняя человека. Он желал ее крови сильней, чем женской плоти.
— Пожалуйста, — прошептала она, — прошу вас, отпустите меня, я даже не знаю вашего полного имени.
— Онибене. — Горячее дыхание обжигало ее шею.
— Это… — Она жадно сглотнула пересохшим горлом. Руки его чересчур уверенно лежали на ее талии, слишком близко прижимали ее к себе. — Это итальянское имя?
— Да.
— Так ты из Италии? — еле пролепетала она, чувствуя, что теряет способность ясно мыслить. Он пах одеколоном, мускусным запахом мужского пота и еще… самой ночью.
— Из окрестностей Валь-Лунги.
— Никогда не слышала о таком месте.
Она шевельнулась в его объятиях, словно для того, чтобы проверить их силу, и он покорно отпустил руки, бессильно упавшие вдоль тела, все еще слишком интимно прижатого к ней.
Габриель задержал дыхание, ожидая, как она поступает дальше. Он чувствовал ее нерешительность и знал, что она возбуждена не меньше его. Она хотела его, и он хотел ее каждой частичкой своего существа.
Сара обеспокоенио прикусила нижнюю губу, всем сердцем желая, чтобы его руки вновь оказались на ее талии, потому что иначе ей придется выбирать — поддерживать их близость или отстраниться.
Умом она понимала, что должна порвать всякую связь с этим странным человеком и бежать, не оглядываясь, но женский инстинкт приказывал ей остаться, откинуть голову к его плечу и позволить его рукам вернуться на прежнее место.
Наконец Сара решилась. Нежно, но твердо она слегка отстранилась от него.
— Отправляйся домой, Сара, — сказал он, и голос его был хриплым и полным чувства, которого она не понимала. Он вдруг засунул руку в карман и, вынув оттуда двадцать долларов, быстро вложил их ей в руку. — Возьми такси и уезжай, пока еще можешь.
— Но…
Глаза его прожигали ее насквозь, словно угли.
— Держись подальше от парка, Сара, — грубо произнес он. — Держись подальше от
Меня!
Она уставилась на него, полная смятения, а затем, отвернувшись, побежала к воротам.
Он стоял в лунном свете еще долго после того, как ее и след простыл. В эту ночь он мог не опасаться за ее безопасность. Еще не слишком поздно, и она успешно доберется домой. В любом случае, большей опасности, чем рядом с ним, для нее быть не может.
Сжав кулаки и напрягшись, Габриель закрыл глаза, отдаваясь жажде крови, бушевавшей в нем. Он усмехнулся, когда клыки его удлинились в предвкушении ночной охоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100