Я должна положить этому конец.
Я рада, что ты никогда не прочтешь этого письма».
Сент решил не искать Веру.
Он вышел на палубу и сел на носу лодки, один в полной темноте.
Из-за грозовых туч робко выглядывала луна. Огромная волна накренила яхту, и якорная цепь жалобно заскрипела. Уже сейчас было видно, что надвигается буря.
На берегу светилась желтыми огнями кантина, и оттуда доносилась музыка. Сент положил подбородок на руки и задумался.
Какое-то время его голова была совершенно пуста, словно последнее потрясение парализовало мозг и он сам защищал себя от эмоциональной перегрузки.
Постепенно на сердце потеплело, и это тепло разлилось по всему телу.
Вера любит его.
А он об этом никогда не догадывался. Затем Сент понял, что где-то в глубине души он знал об этом, но для него на первом месте всегда была Джи Би, заслонившая собой все, сделавшая его слепым. Сент не успел понять, что именно Вера поднимала его, когда он падал, к ней он прибегал в минуты отчаяния, и девушка, не задавая лишних вопросов, всегда принимала его и даже, жалея, легла с ним в постель. именно к ней он прибежал после ужасного обеда в Нью-Йорке и сделал это подсознательно; это Вера навещала его в тюрьме, приносила кучу подарков и снабдила пишущей машинкой. Его ум работал в унисон с умом Веры, они без слов понимали друг друга.
Господи, Вера!
Если он сейчас быстро что-то не предпримет, он навсегда потеряет ее. Она уедет в Японию, и он останется один и этого не переживет.
Нет, решил Сент, они должны начать все сначала. Теперь он знает, как себя вести.
Глава 27
В полдень стало жарко и тихо, однако, с юго-запада ползли черные грозовые тучи.
Томас Очоа с самого утра смотрел на небо, умоляя, чтобы свершилось чудо и дождь прошел стороной, а уж если и польет, то хоть не проливной, как обещало зловещее небо, когда потоки воды с грохотом обрушиваются на крышу из оцинкованного железа, проникая во все дыры и щели. Если такое случится, то может произойти короткое замыкание, да и вообще весь вечер, обещавший быть таким чудесным, будет загублен.
— Господи, помоги, — умолял Томас. — Не допусти, чтобы пошел дождь.
Сент оставил на койке Веры записку: «Дональд уже в пути. Постарайся вести себя с Даймондом как обычно». Он хотел добавить, что им нужно как можно быстрее поговорить, но не решился, так как сейчас, когда настал решительный момент, Сент испугался: а вдруг Вера ему откажет и будет, впрочем, совершенно права.
Во всяком случае, утром он ее не видел. Вера не пришла на заключительные съемки, где взволнованная Старфайер снова и снова сбегала вниз по полуразрушенной лестнице, пока Даймонд не остался доволен отснятой сценой.
Сент нашел Веру на пляже в окружении ребятишек, которые с собачьей преданностью смотрели ей в глаза и просили нарисовать их портреты.
— Когда же приедет Дональд? — спросила она. — Времени уже много.
— Он сказал, что ему надо выудить еще одну крупную улику.
— Что значит «выудить крупную улику»?
— Думаю, об этом мы узнаем от него. Сколько еще ты собираешься рисовать ребятишек?
— Сколько смогу, столько и нарисую, так быстрее бежит время.
— Вера…
— Да? — сказала она, на поднимая глаз от портрета, где тщательно оттеняла складки белого платья Челестины, купленного ко дню первого причастия и надетого ради такого случая.
— Я хотел… А, пустяки, не обращай внимания.
В то самое время, когда Сент, оставив Веру на пляже, уходил, так и не набравшись мужества поговорить с ней, доктор Дональд Уилер втискивал арендованную им машину между «Мерседесом-320» и черным «бьюиком» на парковочной площадке рядом с домом Дэвида Циммермана на Бель-Эр.
Дворецкий открыл ему дверь и на хорошем английском языке сказал:
« — Мне ужасно жаль, сэр, но, боюсь, мистер Циммерман не сможет принять вас сегодня.
Из дома слышались телефонные звонки, громкие разговоры, хлопанье дверей, в воздухе пахло беспокойством.
Дональд напустил на себя важность и на таком же хорошем английском языке ответил:
— У меня назначена встреча, мистер Циммерман ждет меня. Ему обязательно нужно со мной увидеться.
— Видите ли, в доме царит паника, — ответил дворецкий. — Он сказал мне: никого, ни единой души… Вам лучше позвонить ему на следующей неделе.
— Нет, не лучше, — возразил Дональд. — На следующей неделе будет поздно. Скажите ему, что я хочу поговорить с ним о Викторе Даймонде, Флетчер Мак-Гроу и Вэнджи Селлорс.
Дональд написал все эти имена на своей визитной карточке.
Правый глаз дворецкого задергался, он в нерешительности топтался на месте.
— Я вам ничего не обещаю, — ответил он наконец. — Вы выбрали не лучший день.
Но взял визитку и скрылся за дверью.
Через несколько минут Дональда провели в просторную комнату, выходящую окнами на зеленые лужайки с подстриженными в виде скульптур кустарниками. За широким столом сидели два человека и о чем-то горячо спорили. Один из них — высокий, с круглой загорелой лысиной, окруженной венчиком жестких, похожих на щетину волос; второй — маленький, грушеобразный, в черном шелковом костюме, он ожесточенно размахивал какой-то бульварной газетенкой. На первой полосе красовалась фотография обнаженной девицы, а заголовок, набранный большими черными буквами, которые Дональд мог прочитать даже с порога, гласил: «СТАРФАЙЕР БЫЛА ПРОСТИТУТКОЙ»
— Черт возьми! — кричал лысый. — Тебе надо ехать туда сию же минуту! Входите, доктор Уилер, — сказал он, завидев Дональда. — Что бы у вас там ни было, хуже уже не будет.
Дональд посмотрел на фотографию и узнал в обнаженной девице Джи Би.
— Будет, — пообещал он.
Экраном Томасу служила простыня, прикрепленная двумя концами к потолку, а двумя другими прибитая с помощью колышек к полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130