И все же, если я останусь, чтобы помочь ему, я лишусь единственной возможности вернуться в свое время.
Я почувствовала головокружение и странную невесомость. Меня словно втягивало в гигантскую воронку и все вокруг двигалось в замедленном темпе. Ужас завладел моим сознанием, пока мир, казалось, вращался вокруг меня, но одна мысль оставалась ясной и четкой — я нужна Натаниэлю.
Глава 16

Я бросилась к дверному проему и вцепилась в ручку двери, со страхом думая, что, возможно, уже опоздала. Ощущение у меня было такое, будто какая-то невидимая сила разрывала меня пополам.
Пол подо мной сильно содрогнулся, и я упала вперед на колени.
— Натаниэль, — выдохнула Я, подползая к нему.
Когда я коснулась пальцами его виска, он застонал, потом сбросил с головы полку и попытался привстать на одно колено.
— Ты все еще здесь, — хрипло проговорил он, уставившись на меня так, словно не был уверен, не галлюцинация ли я.
— Ты жив, — чувство облегчения буквально затопило меня, хотя я и увидела на кончиках пальцев кровь Натаниэля.
Он достал из кармана куртки платок и прижал к виску.
— Это всего лишь царапина. Но ты… — он заговорил громче, стараясь, чтобы его было слышно за грохотом землетрясения, — ты не вернулась в свое время.
— Может, я еще успею.
Раздираемая противоречивыми чувствами, . я стояла не в силах двинуться с места, как кролик, ослепленный фарами приближающегося автомобиля. Подземные толчки продолжались, и сердце у меня все так же разрывалось на части. Но я должна уйти. Повернувшись, я решительно направилась к чердаку. Натаниэль бросился ко мне и, повалив на пол, сам упал сверху, прикрыв меня своим телом, как раз в тот момент, когда тяжелая дубовая балка над дверью на чердак рухнула вниз, а вместе с ней и часть потолка. Куча обломков и мусора загородила вход, лишив меня шанса вернуться в свое время. Я молча уставилась на завал. Слезы потекли у меня по лицу, когда я осознала, что нет никакой возможности разобрать его вовремя. Тем не менее я принялась разгребать обломки, отчаянно пытаясь добраться до двери, пока голос Натаниэля не привел меня в чувство.
— Слишком поздно, — сказал он, затем. взяв меня на руки, отнес на широкую кровать и сам лег рядом, прикрывая своим телом как щитом. Я дрожала в его руках, кровать раскачивалась, со стен и потолка сыпалась штукатурка. Осознание действительного положения вещей придавило меня, как бетонная плита. Я была заперта здесь, одна без семьи. Навсегда.
Тремя этажами ниже земля гудела и стонала как живое существо, вторя моим смятенным чувствам. Вдали я услышала зловещий грохот рушащегося здания. Окно треснуло, усыпая пол осколками стекла, холодный ветер со свистом ворвался в комнату.
Землетрясение кончилось так же внезапно, как и началось. Натаниэль и я, лежавшие на кровати, тесно прижавшись друг к другу, недоверчиво уставились друг на друга. Наступившая тишина оглушила нас.
— Все произошло так, как ты и предсказывала. — Он покачал головой, изумляясь тому, что казалось ему чудом. — Слава Богу, все кончилось.
— Не кончилось, — ответила я, вспомнив, что рассказывала мне Виктория. — Будет второй толчок, сильнее первого. Поэтому-то Виктория и пострадала. Она вышла из комнаты со свечой в руках после первого толчка, а потом…
Кровать тряхнуло, и мы ударились головами о доску в изголовье.
— Пойдем, — Натаниэль, схватив меня за руку, вытащил из кровати и потащил по качающемуся полу к двери в холл.
Я спрятала голову у него на груди. Мне казалось, что кольцо его рук защищает, успокаивает меня и даже заглушает громоподобный гул, производимый содроганием земли внизу. Раздался звон бьющегося стекла, гораздо более громкий, чем в первый раз.
— Люстра, — охнула я, взглянув вверх и увидев, как миллионы стеклянных осколков падая усыпают лестничную площадку и бальный зал внизу. Пронзительный женский крик прорезал ночь, прозвучал отдаленный звон пожарного колокола.
— Да Бог с ней, с люстрой, — сказал Натаниэль, прикрывая меня руками. Земля, вздрогнув последний раз, наконец успокоилась. — Единственное, что имеет значение, это твоя безопасность.
Как это по-рыцарски, подумала я. Хорошо бы его заботила не только моя безопасность.
— Со мной все в порядке, — откликнулась я, желая, чтобы это было правдой. — Но я не уверена относительно наших соседей.
— Пойдем. — По-прежнему держа меня за руку, он повел меня назад в спальню. Там мы пробрались через завалы осыпавшейся штукатурки к разбитому окну и застыли, глядя на картину разрушений.
— О милостивый Боже! — Натаниэль резко втянул воздух, уставившись на ужасное зрелище. — Данте не мог бы придумать более страшной картины.
Я смогла лишь молча кивнуть. Я видела много фотографий разрушенного землетрясением города, но даже они не подготовили меня к тому, что предстало сейчас моему взору.
Огромная трещина прорезала Ван-Несс-авеню, участки тротуара вздыбились под угрожающим углом. Изнутри трещины доносилось шипение пара. Поврежденная газовая труба выступала из земли и в воздухе распространялся запах газа. Стоявший на другой стороне улицы дом сварливого доктора Грили, которого мы пытались предупредить о землетрясении, рухнул. Мейбл в одной фланелевой ночной рубашке стояла перед своим домом в каком-то оцепенении. Одна стена дома обвалилась, превратившись в обломки, тщательно ухоженный цветник был погребен под грудой камней, из которой торчали остатки того, что некогда было трубой.
В тусклом предутреннем свете на многие кварталы вдаль не просматривалось ни одного целого здания. Жилые дома и учреждения лежали в руинах. Лаяли собаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91