На нем были также твидовый жилет, коричневые шерстяные брюки, галстук-бабочка бордового цвета и коричневые кожаные перчатки; шею он обмотал шерстяным шарфом, а на голове у него красовалось коричневое кепи, лихо заломленное набок. В глазах с золотыми крапинками плясали веселые искорки. Такого Натаниэля я еще не видела, и надо признать, он был невероятно привлекателен.
— Вам нужна новая одежда, — заявил он, не дав мне и рта раскрыть. — Я не могу выдавать вас за свою родственницу, не обеспечив прежде надлежащим гардеробом. Так что я решил проехаться с вами по магазинам.
Новая одежда? Выходит, он никуда меня не отсылает? Он заметил, как меня расстроило язвительное замечание Пруденс насчет моего старого платья… и ему действительно не безразлично, что я чувствую.
Но главное, у меня вновь появился шанс завоевать его доверие.
Мой восторг, однако, поутих, когда я подумала о том, как мы будем добираться до магазинов. Я и лошади не ладили друг с другом с тех пор, как одна из них лягнула меня за кулисами во время летнего театрального представления.
— Закройте глаза, — приказал вдруг Натаниэль, и я послушно зажмурилась, хотя и ничего не понимала.
В следующее мгновение стукнули, распахнувшись, ворота каретного сарая и послышалось урчание, которое могло быть только шумом автомобильного мотора. Открыв глаза, я уставилась в изумлении на Натаниэля, выезжающего из ворот на сверкающем серебром автомобиле. Я протерла глаза. Автомобиль?
Не выключая двигателя, он выпрыгнул из машины, обежал ее кругом и открыл для меня дверцу.
— Вам приходилось когда-либо ездить в карете без лошади? — спросил он, помогая мне усесться на роскошном кожаном сидении.
— На такой ни разу, — ответила я, все еще не оправившись от шока. Я совершенно забыла, что автомобили уже появились в это время, и была вдвойне удивлена элегантностью машины Натаниэля, мало чем напоминающей предшественниц «Модели Т» — первого запущенного в серийное производство драндулета Форда.
Натаниэль просиял.
— Это «Серебряная тень», считающаяся лучшей автомашиной в мире. Я привез ее из Англии в прошлом месяце на одном из своих судов. Эти машины производит новая компания «Роллс-Ройс».
Я была ошеломлена. Разумеется, я знала, что Натаниэль богат, но… «роллс-ройс»? Вероятно даже в начале века подобный автомобиль стоил целое состояние. Натаниэль Стюарт явно принадлежал к сливкам общества, в этом не .могло быть никаких сомнений. Видя мое изумление, он сказал:
— Если вы беспокоитесь насчет соблюдения приличий, то не думайте об этом. Все уже узнают, что вы моя кузина, а для джентльмена вполне прилично сопровождать родственницу в прогулке по городу.
— Да? Ну, хорошо.
Он захлопнул дверцу и сел за руль, который, как у всех английских автомобилей, находился справа. Машина рванула с места и, промчавшись по подъездной аллее, выехала на Ван-Несс авеню.
Прикрыв рукой глаза от слепящих лучей солнца, я прищурившись смотрела на проплывающие мимо незнакомые картины. Улица, по которой я только вчера — в 1989 году — бежала трусцой в сопровождении Аполлона, совершенно преобразилась. У меня едва не открылся рот от удивления при виде внушительных, в строгом стиле особняков, свежеокрашенных и полных жизни. Я не могла решить, что приводит меня в больший восторг — вид всех этих памятников архитектуры, которые я изучала и о которых писала, или общество Натаниэля, с которым мне захотелось станцевать вальс, когда я увидела его снимок — слабое отражение живого, во плоти мужчины, сидевшего сейчас рядом.
Я с силой вонзила ногти в ладони, напомнив себе, что это не сон, а самая что ни на есть реальность. Менее чем через неделю мне придется отыскать способ вернуться в свое время.
Было полнейшим безумием испытывать чувства, переполнявшие сейчас мою душу, к мужчине, которого я никогда больше не увижу, который считал меня проституткой… и собирался жениться на другой женщине.
На женщине, которую, как он почти признался, он не любил.
Прекрати, мысленно прикрикнула я на себя. Ты должна думать о том, как привести здесь все в порядок и возвратиться домой целой и невредимой, а не страдать по Натаниэлю Стюарту. Начни с попытки завоевать вновь его доверие; попроси его рассказать о себе.
Я бросила на него искоса взгляд. Уверенность, с какой он вел машину, наводила на мысль о капитане за штурвалом корабля. Ну, конечно же, вспомнила я, Натаниэль ведь избороздил в юности все моря и океаны на судах своего отца. Во время наших бесед в ее убогой квартирке на Мишн-дистрикт Виктория часто рассказывала, поражая мое воображение, о его приключениях и экзотических подарках, которые он привозил ей из своих путешествий. Я завидовала его вольной жизни, пока Виктория не поведала мне, что, когда на плечи Натаниэля легла ответственность за воспитание маленькой сестренки, он оставил все свои путешествия, совершая лишь иногда короткие деловые поездки.
— Вы скучаете по всему этому? — спросила я неожиданно для себя вслух.
— Что? — он бросил на меня удивленный взгляд.
— По путешествиям. По тем дням, когда вы ездили по всему миру.
Руки его стиснули руль.
— Глупый вопрос. Разумеется, я скучаю по тому времени. — На лице его появилось ностальгическое выражение. — Джунгли Африки, блестящий двор китайского императора, турецкие базары, где можно приобрести или продать что угодно…
Я была очарована.
— И что же вам понравилось больше всего?
Он на мгновение задумался.
— Охота на тигра с махараджей в Индии была в высшей степени увлекательна, и сражение с пиратами в южных морях не лишено было весьма драматических моментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91