Стояла глубокая ночь; из-за
горизонта доносился еле слышный лай собак. Он выволок девушек
из машины и достал опасную бритву.
* * *
Марфа Тимофеевна прикрикнула на псов и, сгорбившись,
зашагала к церкви. Уже три недели моросил дождь, и Буреватово
медленно погружалось в чавкающую грязь.
-- Запаздываешь, Тимофеевна, -- крикнул ей из-за ограды
батюшка, облаченный в огромные болотные сапоги зеленого цвета.
-- Кончилась заутреня. Запираю храм.
-- Подожди, отец, -- засуетилась она. -- На секундочку
только зайтить надо.
-- Не можешь ты как все люди, -- заворчал поп. -- Мне в
район сейчас ехать. Завтра приходи. -- Ильинична! -- крикнул он
куда-то вглубь церкви, -- гаси, родная, свечи. Не приведи Бог,
пожар.
-- Батюшка Николай! -- взмолилась старуха, холодея от
страшного предчувствия. -- Дай бабке в храм пройти. Нечто ты
изверг?
-- Да что с тобой, Тимофеевна? -- изумился он. --
Захворала, что ли. Ну, иди с Богом, иди, только поскорее давай.
Автобус уйдет.
Старуха, роняя с башмаков комья грязи, быстро миновала
паперть и почти вбежала в храм, сразу метнувшись к Казанской
Божьей матери. Здесь Ильинична еще не гасила свечей, но они и
сами все угасли; оставался один лишь крошечный огарок, тлевший
едва заметным язычком пламени.
-- Успела, -- радостно пробормотала Марфа Тимофеевна, --
слава тебе Господи, успела.
Она торопливо достала из-за пазухи тонкую восковую свечу и
зажгла ее от огарка, затем мелко перекрестилась и шепнула:
-- За здравие... За здравие рабы Божией... Ой, забыла,
грех-то какой... Спаси и сохрани...
-- Ты скоро, Тимофеевна? -- раздался зычный голос батюшки.
-- Уже, родной, уже иду, -- запричитала она и,
удовлетворенно оглядываясь на пламя, пошла к выходу.
* * *
Людочка открыла глаза.
МАТЕМАТИКА
В последнее время у Ильи Ильича открылась поразительная и
совершенно необъяснимая в его теперишнем положении способность
к сложным математическим подсчетам. Сестра так и говорила ему:
"Вам, Илья Ильич, в каком-нибудь банке сейчас цены бы не было",
на что он скорбно, но с затаенной гордостью неизменно отвечал:
"Года мои не те, Ниночка". Кстати, о годах. Именно эта тема
занимала Илью Ильича все сегодняшнее утро.
-- Вот посуди сам, -- обратился он к Железнову,
традиционному и, увы, единственному своему собеседнику, --
посуди сам, Железнов. Сколько у нас, в среднем, живет человек?
Годков 70 протянет, как полагаешь?
Железнов сдержанно кивнул.
-- Мужик, -- продолжал Илья Ильич, -- меньше бабы живет, и
в прессе об этом говорится. Бабе легше. Она, так думаю, и до 75
дотянуть может, а?
Железнов проигнорировал ответ, но Илья Ильич, которого уже
начала одолевать математическая страсть, совершенно не
обиделся.
-- Давайте подсчитаем, -- обращаясь к неведомой аудитории,
сказал он. -- 70 лет -- это у нас сколько дней получается?
Двадцать пять тысяч пятьсот пятьдесят дней. Вот оно как.
Давайте учтем високосные годы: 70 делить на 4 -- семнадцать с
половиной. Ну, половину долой, а так отнимем 17, получается
двадцать пять тысяч четыреста восемьдесят три. Вот так, значит,
дорогие товарищи: отпущено каждому из вас (тут его голос
приобрел торжественное звучание, словно бы Илья Ильич
представлял интересы самого Создателя) 25483 денечка на белом
свете пожить. Имейте ввиду.
Здесь Илью Ильича прервала Ниночка. Она внесла поднос с
двумя тарелками молочного рисового супа, который составлял
сегодняшний завтрак. Илья Ильич наскоро похлебал, а вот
Железнов ел до отвращения медленно, так что лекция немного
откладывалась. Наконец, утренняя экзекуция окончилась, и Илья
Ильич удовлетворенно вздохнул.
-- Давайте рассудим, -- он попытался сделать широкий
круговой жест рукой, как бы приглашая слушателей к рассуждению.
-- Каждый день, сутки то есть, -- это 24 часа. Стало быть, --
он на мгновение наморщил лоб, -- отведено нам с вами э-ээ
шестьсот одиннадцать тысяч пятьсот девяносто два часа. Ого-го,
слышь Железнов, -- и Илья Ильич еще раз торжественно огласил
сумму.
Железнов понимающе закивал.
-- А теперь, дорогие товарищи, сделаем еще кое-какие
несложные вычисления. Каждые сутки мы спим, это понятно. 8
часов минимум. Умножаем 8 на 25483 -- получаем 203864 часа.
Отнимаем -- получается 407728 часов. Бодрствуем мы, стало быть,
столько. Однако пойдем дальше (здесь Илья Ильич даже поразился
смелости своего ума, взявшегося за такую работу). Сколько,
например, мы в жизни своей едим? Ведь еда, если рассудить
здраво, это тоже некий сон сознания, стало быть едим мы три
раза в день, все вместе, допустим, часика два. Сосчитаем:
356672 часа со всеми минусами. Это уже поменьше будет, правда
Железнов?
На некоторое время вычисления снова прервались: Илье
Ильичу принесли утку, от которой он думал отказаться, а затем
как-то жеманно воспользовался.
-- Все рассуждаете, -- задумчиво произнесла Ниночка, глядя
на свет сквозь теплое стекло. -- А вам, между прочим, вредно.
Илья Ильич гордо промолчал и проводил Ниночку холодным,
полным презрения взглядом.
-- Итак, 356672 -- значительная, я бы сказал, цифра,
цифирь, если хотите. Однако и это еще не все. Каждый день мы
проводим на работе восемь часов кряду. Давайте множить. Сколько
это у нас получается? 152808 часов, стало быть. Столько мы, с
позволения сказать, живем. Хм, однако, -- Илья Ильич уловил в
сознании отблеск какой-то неприятной мысли и нахмурился, однако
это скоро прошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14