Крытый дослушал песню, ухмыльнулся и поманил
певца. Тот, прислушиваясь, изогнулся со сцены.
-- Сюда иди! -- резко бросил Крытый. Юноша приблизился.
-- Давай, в натуре, что-нибудь для души, -- он уже был
сильно пьян. -- Чтоб вот тут взяло, -- и он постучал кулаком по
видневшейся из-под рубашки безволосой груди. -- Штырь, скажи!
Штырь цепко взял певца под локоть и повел его к эстраде,
то и дело наклоняясь губами к уху. На лице юноши запечатлелась
гримаса страха, но он быстро подавил ее, освободился от объятий
Штыря и начал что-то объяснять музыкантам. Они закивали.
-- Борис Пастернак, -- услышала Людочка. -- Песня.
Называется "Свеча".
Она решила, что ей померещилось, но со сцены уже звучали
знакомые слова:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы,
Свеча горела на столе,
Свеча горела...
Бандиты примолкли и разомлели. Соловей-Разбойник мрачно
покачивал рукой в такт музыке. Штырь тупо глядел в пустоту.
Банкир изображал брезгливое изумление, но некому было оценить
всю декадентскую изысканность его гримасы. Таня молча
опрокидывала рюмку за рюмкой. Людочка плакала.
Когда песня кончилась, случилось неожиданное: Крытый
схватил десертный нож, размахнулся и с силой засадил его в
стол. Толпа вздрогнула.
-- Блядь, -- громко и отчетливо сказал он. -- Блядь, как
жить хочется. Жить хочу-у! -- раздался страшный крик, и все в
зале пригнули головы. -- Штырь, скажи им, -- продолжал Крытый,
поводя вокруг невидящим взором, -- скажи им, кто я такой. Да на
зоне... -- здесь он запнулся, почувствовав, что сказал не то.
-- Всю жизнь я к этому шел, человеком быть хотел... Говно жрал,
а в западле не был. Не сломали меня менты. Все у меня есть,
все! -- заорал он, театрально взмахнув руками. -- Жизни, блядь,
только нет... -- он страшно перекосил лицо, как в
эпилептическом припадке, и упал в кресло. Изо рта пошла пена.
Людочка, словно бы почувствовав, что у этого человека
случилось большое горе, вся в слезах бросилась ему на грудь и
зарыдала в полный голос. Таня взглянула на нее с презрением.
Штырь бесцеремонно оттолкнул Людочку и зашептал на ухо
Соловью-Разбойнику:
-- Поехали, в натуре. Самое время. С телками отдохнем. А
этих сук гнать отсюда. Давай, хорош сидеть, они ж все на тебя
смотрят. Западло.
Казалось, Крытый уже ничего не воспринимал, и Штырь
по-деловому объявил за него:
-- Концерт окончен. Всем валить. Завтра работа. До
скорого.
Людочку и Татьяну наскоро одели и затолкали в джип. Скоро
выехали за город, и дорога запетляла среди заснеженных полей.
Штырь вел машину лихо, как ямщик из романса, и девушки только и
делали, что вздрагивали, когда джип, подняв фейерверк ледяных
брызг, преодолевал очередной поворот. Соловей-Разбойник,
казалось, спал, умиротворенно покачивая лысиной в такт езде.
Наконец, показался особняк.
...............................................................
...Веселье продолжилось в сауне. Девушки разделись, и
Штырь довольно грубо втолкнул их в тесную душную комнатенку,
где уже расположился довольный и улыбающийся Соловей-Разбойник
и пара других, незнакомых бандитов.
-- Ну, красавицы, -- похлопывая себя по круглому брюху,
сказал он. -- Кто из вас языком лучше работает?
Девушки переглянулись. Неожиданно Татьяна резко кивнула в
сторону Людочки:
-- Мастер экстра-класса. Ее у нас так и зовут --
Людка-соска. Не пожалеете.
Бандиты загоготали. Людочка опешила от такого наглого
предательства, но, не подав виду, опустилась на колени и
осторожно взяла губами короткий дряблый член Соловья. Он сгреб
ее волосы у затылка и пробормотал:
-- Давай-давай, соси-соси.
Татьяной занялся Штырь, затем к нему подключились двое
других. Бандиты оказались не без фантазии; краем глаза Людочка
наблюдала за происходившим; иногда она встречалась глазами с
полным отвращения взглядом Татьяны. Что же до Крытого, то если
он и был разбойником, то в другом отношении Людочка ничего не
могла с ним поделать: она трудилась битый час, и пальцы бандиты
сжимались у нее на затылке все жестче и жестче. Наконец,
отчаявшись, она подняла на Крытого тревожно-непонимающий
взгляд. В бешенстве он рванул ее за волосы и что есть сил
ударил головой о колено. Людочка успела почувствовать, как лицо
заливает горячая алая волна, и потеряла сознание.
Татьяна настолько резко и неожиданно рванулась вперед, к
Людочке, что ее очередной партнер вскрикнул и согнулся от боли
пополам.
-- Ты че, Людка? -- вскрикнула она, пытаясь привести
Людочку в чувство. -- Что с тобой? Очнись, пожалуйста.
В бешенстве она развернулась к бандитам, но мощный удар
опрокинул ее навзничь. Татьяну били долго и методично; метили в
лицо и в живот; как назло, она долго не теряла сознания и
терпела боль, из последних сил стиснув зубы. Людочка изредка
приходила в себя, но как-то урывками, не успевая ничего понять
и снова проваливаясь в черноту.
-- Хорош, -- наконец сказал Крытый.
Они обе были без сознания; их выволокли во двор и
принялись заталкивать в машину.
-- Ты понял, Штырь, -- безразлично произнес
Соловей-Разбойник, -- чтобы все было чики-пики. Как всегда.
-- Как всегда, -- эхом повторил Штырь. -- А за что ты их
так?
-- Муршут, сука, бабки мне должен. Дозалупается, гад. Я
сказал, для начала блядей порежу, потом его очередь. Давай,
Штырь, вали, действуй.
Джип остановился у самого края лесопосадки. Штырь
огляделся и посветил фонариком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14