А Эльза расстроилась – ей хорошо жилось с Вадимом, она ведь его, фактически, вырастила. Родители, как и все, работали. До недавнего времени по 6 дней в неделю, и только последние несколько лет, когда суббота стала выходным, смогли какое-то время уделять сыну. А так – все на ней: и хозяйство, и внук.
…Вадим дошел до раздела «Гражданская война» и сразу вспомнил семейную историю, которая для него стала конкретной иллюстрацией школьной программы по истории. Одно дело слышать «брат пошел на брата», а другое – точно знать, кто эти «братья» были…
Случился этот эпизод несколько лет назад.
За столом на тесной терраске дачи в Кратово собралась почти традиционная компания. Родители Вадима Осипова, его бабушка Эльза – мамина мама, бабушка Аня – папина мама, та, которую в 36-м посадили, и Елена Осиповна – хозяйка дачи. «Почти традиционная», потому что бабушка Аня жила отдельно от семьи сына и весьма редко приезжала к ним в гости. Елена Осиповна давно уже похоронила мужа, профессора-химика, кавалера ордена Ленина, баловня советской власти, похоронила дочь, съездившую с делегацией в Африку и заболевшую там экзотической болезнью, от которой у нас лечить не умели. Теперь она жила на даче, а ее двадцатилетний внук в выходные наведывался на природу выпить с друзьями. Вообще, ситуация была любопытная – Осиповы снимали дачу за совсем не маленькую по меркам зарплаты Вадимовых родителей плату и все лето кормили хозяйку, поскольку денег на еду ей не хватало. Вся пенсия за ее заслуженного мужа и ее грошовая собственная полностью откладывались для внука, и с сентября по май она жила впроголодь. Зато летом – отъедалась. Самое забавное для дачников заключалось в том, что она наивно подворовывала их продукты, чтобы сохранить на выходные, когда ее Сашенька приедет. Мальчику и его друзьям нужна хорошая закуска…
Бабушка Эльза прекрасно готовила. Она никогда не работала, поэтому домашнее хозяйство стало для нее и привычным занятием, и средством самовыражения. Лишь повзрослев, Вадим начал осознавать, какая редкая ей выпала судьба. Его прадед, тайный советник Его Императорского Величества, был попечителем учебных заведений Балтии. Немец, потомок тевтонских рыцарей, разумеется, дворянин. Эльзу, когда ей исполнилось двадцать, отправили с компаньонкой из родной Риги на отдых в Крым. Но случилась война – шел 1914 год, – и вернуться к родителям оказалось затруднительно. Красавица она была необыкновенная, от кавалеров приходилось отбиваться. Особенно усердствовали офицеры, приезжавшие в Крым на лечение после ранений. Семейная легенда гласила, что из-за бабушки Эльзы дважды стрелялись на дуэли. В конце 1916 года она вышла замуж за офицера, который из ревности, возможно не совсем безосновательной, через год повесился.
Вадим всегда с интересом слушал истории из ее удивительной жизни. Но не менее занимала его и судьба другой бабушки – Анны.
Его прадед с этой стороны – процветающий харьковский адвокат. Все его предки – 13 поколений – раввины. Легко дофантазировать, какие морально-нравственные наставления Анна получала в детстве. Закономерным результатом всего этого стало ее вступление в РКП(б) уже в шестнадцать лет, что, соответственно, произошло в том же 1916-м. Полиция ее схватила на какой-то маевке, но отец ее выкупил, дав нужному человеку взятку, а затем выгнал из дома.
Так вот, бабушка Эльза прекрасно готовила. А отец Вадима очень любил ее подкалывать.
Надо сказать, что чувство юмора у него было получше, чем у бабушки Эльзы, а другого способа сводить счеты с любимой тещей он не признавал. Сейчас, став, наконец, обладателем собственной комнаты, Вадим понял, что для отца, вынужденного жить в течение многих лет не просто рядом с тещей, но вместе с нею в одной комнате, перегороженной занавеской (вчетвером, считая жену и сына), – это был еще гуманный способ…
Разговор начал отец:
– Да, теща, хорошо вы готовите. Но украинский борщ не ваше коронное блюдо!
– Почему это? Я прекрасно знаю, как готовить украинский борщ. Я училась этому у моей украинской кухарки!
– Впервые слышу, чтобы дамы чему-то учились у своих кухарок!
– Уж точно не управлять государством, тогда бы не было революции, – решил блеснуть остроумием и самый младший участник застолья.
– Не смешно! – оборвала внука бабушка Аня. – Я должна согласиться с Мишей, действительно, Эльза Георгиевна, Украинский борщ – он совершенно другой.
Здесь необходимо пояснение. Бабушка Аня, родившаяся, выросшая и до 1932 года прожившая на Украине, искренне полагала себя украинкой и даже любила «спiвати украпньскi пiснi». Важно и другое обстоятельство – поскольку она с юности жила не под своей настоящей фамилией, а под партийной кличкой Искра, полученной в честь первой марксистской газеты и вписанной в паспорт в качестве фамилии, признавать принадлежность к еврейскому народу необходимости не было. Равно как и потребности – будучи правоверной большевичкой, Анна оставалась убежденной интернационалисткой, не придавая национальности друзей и врагов ни малейшего значения. Она даже Эльзе прощала ее однокровность с фашистскими захватчиками.
Зато Анна придавала значение партийному стажу. Рассказ о том, кого и где она встретила, звучал так:
– Была Зверева, член партии с двадцать второго, и познакомила меня с Петровым, членом партии с сорок первого. Не очень убедительно выступал Смирнов. Ну, это и понятно, у него партийный стаж всего-то пятнадцать лет. А вот Николаев уже в маразме, хотя и в партии с восемнадцатого.
Анна искренне не понимала, насколько смешно это звучало. Особенно про Николаева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36