И вот уже цель впереди – сейф, спрятанный в нише за бесценной картиной Матисса. На мгновение задержав на ней яркий луч фонарика, мужчина сунул его своей спутнице, снял картину со стены и положил лицевой стороной на пол. Вырезал холст из рамы, скатал, передал женщине, и она убрала его в рюкзак.
– Теперь давай займемся этим. – Он кивнул на сейф.
Свет фонарика переместился на панель с традиционным круглым замком и кнопками. Достав из рюкзака маленький прямоугольный прибор, похожий на карманный калькулятор с отходящим от него длинным проводом, мужчина прикрепил свободный конец под панелью с кнопками. Для этой цели он использовал кусок мягкого пластичного вещества, которое обычно в шутку называл «глупой замазкой».
Аппарат заработал, на его экране по мере поиска нужной комбинации с сумасшедшей скоростью мелькали цифры. Прошли считанные секунды, и сейф открылся, затем его содержимое перекочевало в подставленный рюкзак. Мужчина запер сейф, отсоединил и убрал аппарат, продел руки в прочные лямки рюкзака и надежно приладил его на спине.
– Давай убираться отсюда к чертям. – Он опустил очки на глаза.
Возвращение на балкон снова потребовало от обоих неимоверной осторожности и изворотливости. Мгновение – и они растворятся в ночи, но… Женщина со страхом смотрела на толстый кабель длиной в несколько сот футов, тянувшийся к другому небоскребу. Тот самый, с помощью которого они добрались сюда. За последние месяцы она множество раз использовала кабель именно такого, особого типа и знала, что он абсолютно надежен. И все же сомнительно, чтобы когда-нибудь ей удалось привыкнуть спокойно проделывать подобные вещи. Трудно не волноваться, зная, что твоя жизнь буквально висит на волоске в пятистах футах от поверхности земли. Перегнувшись через перила, женщина взглянула вниз, на мерцающие огни Манхэттена. Это эффектное в обычной ситуации зрелище сейчас не произвело на нее ни малейшего впечатления, разве что усилило чувство страха. «Единственная ошибка может стать последней», – неотступно билось в голове. Одно неверное движение – и ей конец.
– Давай же! – В голосе мужчины послышались нетерпеливые нотки.
Бесстрашно свесив с перил длинные ноги, точно сидя на краю постели, он ухватился за прочную металлическую петлю, надетую на кабель, с силой оттолкнулся и со все возрастающей скоростью понесся вперед, к соседнему зданию.
Женщина вспомнила слова, сказанные им в тот день, когда она училась пользоваться кабелем: «Я дорожу своей жизнью. Но скользить по этому кабелю совершенно безопасно, хоть младенца таким способом отправляй». Она глубоко вздохнула, с грацией танцовщицы поднялась на перила, вцепилась в петлю и устремилась вперед. Ветер развевал вокруг лица темные длинные волосы, когда она, точно ночная птица, мчалась сквозь ночь, а в голове молнией проносились мучительные вопросы. Когда все пошло вкривь и вкось? – спрашивала она себя. С какого мгновения привычный мир начал распадаться на части?
И главное, как она оказалась здесь, как решилась принять участие в… этом?
САНТА-ЕЛЕНА, КАЛИФОРНИЯ
сентябрь 1975 года
Долина Напа утопала в жарком белом мерцании разлитого повсюду солнечного света. Бронзовые тела работавших на виноградниках полуобнаженных людей блестели от пота. Они собирали спелые гроздья – долгий, изнурительный труд, конечной целью которого были изумительные вина, прославившие северную Калифорнию. Кое-где к изготовлению вин уже приступили, и в воздухе витал острый пьянящий аромат. Для этих мест сбор винограда – явление столь же обычное, как многочисленные толпы и постоянные пробки на улицах Нью-Йорка, хотя и не столь общеизвестное. Это винодельческий край, и куда ни глянь, всюду взгляд падал на виноградники и винные заводы.
Около одного из виноградников на поросшем травой холме под большим дубом сидела Абби Гианнини, задумчиво глядя на раскинувшийся перед ней пейзаж. Рядом лежали альбом и несколько карандашей. На девушке был ее обычный наряд – выгоревшие джинсы и свободная блузка цвета слоновой кости с вышитыми по вороту и низу яркими пестрыми цветами. Длинные темные тяжелые волосы волнами рассыпались по плечам, подчеркивая красоту смуглого овального лица. Большие темно-карие глаза, кожа оливкового цвета и прекрасные, почти совершенные черты свидетельствовали об итальянском происхождении Абби.
Все это она унаследовала от своих предков, которые приехали сюда из Тосканы еще в девятнадцатом веке. У них не было ничего, кроме накопленного несколькими поколениями опыта по изготовлению изумительных вин и… надежды. Надежды начать новую жизнь, стать владельцами собственных виноградников и продолжить традиции, хранившиеся в их семьях в течение столетий. В Тоскане Гианнини считались признанными мастерами виноделия, и Абби всегда казалось ужасно несправедливым, что здесь, в Калифорнии, они смогли стать всего лишь наемными рабочими. С тех самых, казавшихся теперь бесконечно далекими времен – больше ста лет назад, – когда ее прапрадедушка, Роберто Гианнини, прибыл сюда, они всегда работали на других. Другие наживались, используя их опыт, в то время как им самим едва удавалось сводить концы с концами.
Абби смотрела на безоблачное небо, восхищаясь его ясностью, голубизной и беспредельностью. В памяти сами собой всплыли слова услышанной когда-то песни: «В ясный день увидеть можно вечность». Почти так и есть , подумала она и потянулась за альбомом.
Незаконченный рисунок на первой странице заставил ее ощутить привычный укол разочарования. Бесчисленные попытки запечатлеть эту сцену – люди, работающие на виноградниках, ослепительный солнечный свет, бездонное небо – неизменно оканчивались неудачей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131