Распахнув перед Эшли дверцу, Коллин обошел машину, чтобы сложить вещи в багажник. Усевшись, Эшли рассеянно смотрела по сторонам, на мир, который собиралась покинуть. Ради чего? «Что я делаю, во что встреваю? Связываюсь с человеком, о котором, в сущности, не знаю ничего, кроме того, что, по его собственному признанию, он вор. Заключаю с ним дьявольское соглашение, которое может привести меня в тюрьму на ближайшие десять, а то и двадцать лет…»
– Готовы? – Коллин уселся за руль и достал ключи от машины.
– Насколько это вообще для меня возможно, – ответила Эшли, кисло улыбнувшись.
– Успокойтесь, – усмехнулся он. – Вы же не агнец, которого ведут на заклание.
– Вы так думаете? – не слишком уверенно спросила она.
– Конечно. – Коллин завел двигатель. – Вот увидите. Это…
– Смотрите! – внезапно закричала Эшли. – Вон там!
Взглянув в указанном направлении, Коллин увидел полную седую женщину, которая вела за руку маленького мальчика, направляясь в парк.
– Мой сын! – воскликнула Эшли. – Роберт!
Она сделала попытку вылезти из машины, но Коллин удержал ее.
– Что это вам в голову взбрело? – Он схватил ее за руку. – Напасть на старую женщину и забрать мальчика? Вы не уедете с ним дальше Манхэттена!
Эшли обмякла на сиденье, хватая ртом воздух.
– Я… У меня даже в мыслях не было… Просто хотелось взглянуть на него…
– А потом что? Вам легче станет? – резко, почти грубо спросил Коллин. – Ничего не изменится, разве что вы будете чувствовать себя еще более несчастной, чем сейчас!
– Что же, мне, по-вашему, совсем нельзя видеться с ним? – Эшли заплакала. – Я даже думать об этом не могу…
– Совсем недолго. Потом, когда дело будет сделано, он останется с вами навсегда.
– Но ведь вы не можете гарантировать, что так и будет? – спросила Эшли, когда машина тронулась с места и выехала на Пятую авеню.
– Вы все еще не доверяете мне? – усмехнулся Коллин, останавливая «экскалибур» на красный свет, прежде чем свернуть вправо.
– Не так-то просто доверять человеку, который сам признается, что он вор и мошенник.
– Я делаю то, что должен, – отрывисто бросил Коллин. – А вы делаете то, что вы должны.
– Где вы научились бить так больно? – Эшли почувствовала себя задетой его словами и в особенности тоном.
– В марокканской пустыне.
– А что там такого особенного произошло? – спросила она после секундного колебания.
– Долгая история.
– Ну, времени у нас больше чем достаточно. Если, конечно, вы не против поговорить об этом.
Коллин покачал головой.
– Может, как-нибудь в другой раз.
Эшли так и вскинулась. Казалось, ей вот-вот приоткроется нечто очень важное, касающееся его… И тут же, как уже бывало не раз, он неожиданно захлопнул дверь прямо у нее перед носом.
– Черт возьми, Коллин! Вы все время твердите, чтобы я доверяла вам, но при любой моей попытке заложить фундамент этого доверия тут же делаете шаг назад, – обиженно сказала Эшли. – Как могу я доверять вам, если вы не доверяете мне?
Коллин по-прежнему не спускал взгляда с дороги, но чувствовалось, что ей удалось задеть его за живое.
– Ладно, все правильно, – медленно произнес он в конце концов. – Наверно, вы и в самом деле имеете право знать.
И он рассказал ей о своей поездке в Марракеш.
Большие напольные часы показывали без десяти четыре. Эшли, в одной розовато-лиловой шелковой ночной рубашке, сидела у себя в спальне на краю постели, невидящими глазами глядя на голубые стены. «У меня, должно быть, с головой не в порядке, – размышляла она, чувствуя нарастающую тревогу. – Как могла я хотя бы задуматься о том, чтобы участвовать в таких делах?» Но даже раздираемая сомнениями, она знала ответ на этот вопрос: ради Роберта, только ради него одного. Не существовало ничего, на что Эшли не пошла бы, чтобы вернуть себе сына. Ничего.
Она встала, босиком подошла к двери на балкон и распахнула ее, впустив в спальню стылый зимний воздух. Не замечая резкого холода, вышла на балкон и замерла, глядя в чистое, усыпанное звездами небо. Из темноты проступило лицо Брендона; казалось, стоит протянуть руку, и можно коснуться его.
– Ты ведь понимаешь меня, правда? – прошептала Эшли.
– Похоже, сегодня ночью нам обоим не по себе.
Испуганно вздрогнув, Эшли посмотрела вниз. Там, в тени балкона, стоял Коллин в теплом свитере. Его волосы были взъерошены ветром.
– Что?
– Вижу, вам тоже не спится.
– Нет, – Эшли покачала головой. – Никак не уснуть.
– Полагаю, с вашей стороны будет разумно накинуть хотя бы халат. – В голосе Коллина прозвучала улыбка.
Эшли вспомнила, что на ней нет ничего, кроме прозрачной ночной рубашки, облепившей тело под порывами ветра.
– Вы… – Она испуганно тяжело задышала. Резко повернулась и бросилась в комнату, захлопнув за собой дверь.
Коллин с улыбкой покачал головой. Жаль, что он спугнул ее. Эшли – изумительная женщина, и ничего ему так сейчас не хотелось бы, как… Нет, нельзя позволять страсти стать на пути того, что ему предстояло совершить. Что им предстояло совершить. Не сейчас. Слишком многое нужно сделать и слишком мало оставалось для этого времени.
НЬЮ-ЙОРК
март 1987 года
Антон Деврис был зол и расстроен. Зол, потому что никто не соглашался с его версией о том, что один человек мог задумать и осуществить все эти дерзкие ограбления на четырех континентах. А расстроен, потому что никак не мог добыть доказательства, без которых нельзя предъявить обвинение Коллину Девереллу. Должно же быть хоть что-то… То, что Интерпол и остальные задействованные в расследованиях агенты проморгали. Ведь именно всегда Деверелл оказывался в нужное время в нужном месте. И Деврис решил, что ему остается одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131