Посередине, в круглом бассейне, бил фонтан. Излучатели, висящие высоко под потолком, давали ощущение солнечного света и тепла. Я остановился, онемев от удивления. Мой проводник наслаждался сюрпризом.
- Хорошо здесь, правда? Надо же как-то жить… Мы сделали для себя кусочек настоящего мира. Всего кусочек и не совсем настоящего. Пойдем, нам полагается обед.
Он проводил меня в роскошные апартаменты заполненные живыми растениями и удобными креслами. На полках вдоль стен стояли ряды книг и кассет с микрофильмами.
- Садись, - он указал на кресло, достал из шкафа бутылку и рюмки. - Здесь у нас библиотека. Теперь можем поговорить спокойно. Кажется, у тебя были вопросы?
- Сколь вас здесь живет? - спросил я рассматривая помещение.
- Шестеро.
- Шестеро? - повторил я, думая, что ослышался.
- Да, шестеро. Последние шестеро. Хотя, для большего количества не хватит комфорта. А он нам нужен. Последние шестеро относительно нормальных в этом городе…
«Это же я, я сам приговорил к жизни в этом ненормальном мире девушку, по-настоящему любившую меня. - Подумал я. - Нельзя было этого допускать! Она такая нежная, впечатлительная, выпестованная в моем воображении, подпитанном воспоминаниями о ее словах, ее образом. Теперь она влачит жизнь где-то в толпе омерзительных типов, населяющих город… Она, которую я любил тогда, и теперь…»
Любил ли я Йетту тогда, перед отлетом? Я часто задавал себе этот вопрос, но путешествие отодвигало все на задний план. Только в пути, на его половине, в системе Дзеты, когда меня вывели из анабиоза, вопрос вернулся, вместе с явным ответом… Возможно причиной стало удаленность во времени и пространстве всего, что я покинул, оставил так надолго… Йетта осталась единственной опорой для мыслей стремящихся к Земле. Все здесь должно было поменяться, она одна оставалось неизменной, такой же… Я непоколебимо в это верил, хотя и не знал, не отказалась ли она от своего плана. Для меня она была там - в цилиндре. Эта мысль, как неоспоримая аксиома, стала единственной опорой моей жизни. Только тогда я полюбил ее сознательно, это чувство стало необходимым. Фотография Йетты была со мной везде - в каюте корабля и кабине шлюпки, когда я отправлялся на одну из планет, она всегда лежала в одном из внутренних карманов скафандра, ее можно было достать в любой момент. Она была моей верой, смыслом существования… Так было почти до конца…
Выйдя из анабиоза в конце обратного пути, мы узнали, что двигатели, развив одну восьмую от планируемой скорости, отказались повиноваться. Обратный путь вместо двадцати лет длился больше сотни. Мы были потрясены. Тогда я впервые допустил в сознание мысль, что она меня может не ждать… Я поочередно проклинал двигатели «Гелиоса», Ван Троффа и себя…
Если бы улетая я попрощался с Йеттой, как и со всеми живущими, которых через пятьдесят лет мог уже и не встретить, теперь бы я возвращался, как и мои товарищи, смирившись с ситуацией… Только в такие минуты человек отдает себе отчет, какое значение могут иметь отдельные предложения или слова, когда-либо произнесенные. Я вспомнил Йетту:
«…даже если пройдет больше пятидесяти лет…» Я вцепился в эту фразу с новой верой, с новыми силами. Я делал допущения, представлял себе события… Вот Йетта в условленное время выходит из цилиндра и, убедившись, что «Гелиос» не вернулся, идет обратно, чтобы ждать дальше… Известие о нашей аварии не могло достичь Земли раньше, чем через несколько десятков лет, после старта с Дзеты… При скорости, которую развил корабль на обратном пути, должно было пройти достаточно много времени, прежде чем мы оказались в радиусе связи с Землей. Пилотирующий компьютер отправил сообщение, об этом мы знали из записи… Было ли оно принято? Подтверждение не пришло…
Теперь, когда я знаком с положением на Земле, можно объяснить отсутствие ответа… Все сомнения вернулись. Там, на Луне, и здесь, в земном городе… Единственный способ выяснить все до конца - найти цилиндр Ван Троффа… Найду ли я его? Будет ли там она? Была ли она там вообще? А может я жил иллюзиями?… Нет, она должна быть там… Для нее это только шестнадцать минут! Шестнадцать минут!! Или ей не хватило терпения… и отваги… А если ждет… Не могу же я бросить ее там навсегда…
* * *
- Тебе придется многое объяснить, лучше всего сразу. А что касается меня… Не мог бы ты показать дорогу… Я ищу Институт Гравитологии… Естественно тот, который был в первой половине двадцать первого века… - попросил я рассматривая гостеприимное помещение.
- Найдем. У нас есть карты всех периодов. Но добраться может быть трудно… Оставил там что-то?
- Вот именно. Надо поискать.
- Не знаю, найдешь ли. Перед заливкой внутренности зданий обычно очищали.
- Это в подвале, точнее ниже… в глубоком колодце.
- Возможно и доберешься, посмотрим. Спешить не стоит, двести лет ждало, подождет еще. Будь нашим гостем.
- А твои товарищи?
- Ушли погулять. У каждого свои интересы. К ужину вернутся, познакомитесь. Они тоже обрадуются. Последний космак появлялся в этом городе лет сорок назад.
- Что с ним стало?
- Уехал. В другой город, даже не знаю куда. Тоже искал чего-то. Все вы чего-то ищете, свои следы… Кажется, я вам завидую…
- Чему? Одиночеству? Потерянному времени?
- Жизни. Настоящей, с размахом…
Мы замолчали. Я смотрел на старого человека разливающего по рюмкам прозрачную жидкость. Возможно, он прав…
- Итак… - сказал он протягивая мне рюмку. - Судя по языку которым ты так архаично пользуешься, ты местный. Значит, по старому обычаю, за твое здоровье!
- Алкоголь? - спросил я понюхав содержимое рюмки. - Пережил все исторические катаклизмы…
- Пережил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57