они тут же привели корабли в боевую готовность на случай сражения. Другие успели вскарабкаться на уже готовые отчалить суда или догнать их вплавь, как флорентиец Тетальди.Увидев, что город пал, командующий флотом Альвизо Диедо на небольшой лодке добрался до Перы и спросил у генуэзских властей, что они советуют своим соотечественникам: продолжать сражаться на заливе или выйти в открытое море? При этом он пообещал, что и в том и в другом случае его венецианские корабли поступят точно так же. Подеста Перы советовал направить султану посланцев, чтобы осведомиться, позволит ли он всем кораблям свободно уйти или пойдет на риск войны с Генуей и Венецией. В такой момент подобный совет вряд ли имел практический смысл; подеста между тем закрыл ворота гавани Перы, и Диедо, при котором находился также и ведший дневник событий Барбаро, оказался не в состоянии вернуться на свои корабли. Однако моряки генуэзских кораблей, стоявших под стенами Перы, заявили, что собираются уйти и хотели бы, чтобы венецианцы их поддержали. По их настоянию Диедо разрешили отплыть в его лодке. Он направился прямо к все еще наглухо закрытой цепи. Двое из его моряков обрубили топорами ремни, которыми она была прикреплена к стенам Перы, и цепь стала на своих поплавках медленно отплывать в сторону. Дав знак находившимся в заливе кораблям следовать за ним, Диедо направил лодку в образовавшийся проход. Семь генуэзских судов из Перы тут же последовали за ним; вскоре к ним присоединилось большинство венецианских боевых кораблей, четыре-пять императорских галер и один-два боевых корабля генуэзцев. Все они постарались по возможности подобрать на борт как можно больше спасающихся в водах залива людей. Уже миновав заграждение, вся флотилия еще примерно около часа ожидала у выхода в Босфор, не удастся ли вырваться еще каким-нибудь судам. Затем корабли воспользовались поднявшимся сильным северным ветром и поплыли в Мраморное море и дальше через Дарданеллы навстречу свободе Ваrbarо, с. 57—58; Notices et extraits…, с. 75; Ducas, XXXIX, с-371—373 (автор утверждает, что удалось спастись только пяти генуэзским судам).

.У Хамза-бея так много судов оказалось без матросов, устремившихся в город, чтобы не упустить добычу, что он был бессилен помешать уходу флота Диедо. С теми кораблями, на которых еще остались экипажи, он обогнул разорванную цепь и вошел в Золотой Рог. Там он закрыл выход оставшимся в заливе кораблям — четырем-пяти императорским галерам, двум-трем генуэзским галерам, а также всем безоружным торговым судам венецианцев. Большинство их было так переполнено беженцами, что они просто и не смогли бы выйти в море. Несколько небольших лодок все-таки сумели проскользнуть через залив в Перу. Но теперь при свете наступившего дня от турок уже не так легко было уйти. К полудню весь залив со всем, что в нем находилось, был в руках победителей Ваrbаrо, с. 58—59; Duсаs, XXXIX, с. 373.

.В городе еще оставался один небольшой очаг сопротивления. Критские матросы, засевшие в трех башнях недалеко от входа в залив Золотой Рог, все еще держались, и выбить их оттуда никак не удавалось. К полудню, видя, что они остались совершенно одни, моряки скрепя сердце сдались султанским офицерам под условием сохранения их жизни и имущества. Два их судна стояли вытащенными на берег у башен. Без всяких препятствий со стороны турок, чье восхищение они завоевали, моряки спустили их на воду и отплыли на родину Phrantz., c. 387—388. См. ниже, с. 138.

.Султан Мехмед уже много часов знал, что великий город принадлежит ему. Когда его люди прорвались сквозь деревянное заграждение, едва светало; вскоре после этого, когда бледная луна еще стояла высоко в небе, он сам отправился осмотреть брешь, через которую они прошли По традиции на турецком флаге изображен месяц со звездой меж его рогов, причем лунный серп соответствует ущербной, а не молодой луне, ибо именно при этой фазе султан будто бы вступил в город. В действительности же луна в тот день была еще в третьей четверти.

. Однако свой триумфальный въезд в город он отложил до вечера, когда разгул резни и грабежа должен уже стихнуть и восстановится какой-то порядок. А пока что он вернулся в свой шатер, где принял делегации испуганных жителей Перы и лично подесту Ducas, XXXIX, с. 373. См. ниже, с. 174. Из донесения подесты Перы неясно, явился ли он сам к султану, как об этом сообщает Дукас (см.: Notices et extraits…, с. 76).

.Кроме того, он желал выяснить судьбу императора Константина, однако точно она так и осталась неизвестной. Впоследствии в итальянских колониях в Леванте ходил рассказ о том, что два турецких солдата, утверждавшие, что они убили Константина, принесли султану голову, которую захваченные придворные императора опознали как принадлежавшую их господину; Мехмед повелел водрузить ее на колонну, стоявшую на Форуме Августа, затем забальзамировать ее и послать для обозрения ко дворам самых могущественных владык мусульманского мира. Свидетели, оставившие свои описания падения города, это событие изображают по-разному. По словам Барбаро, нашлись лица, утверждавшие, что видели тело императора среди груды убитых, в то время как другие уверяли, что оно так и не было найдено. Нечто похожее писал и флорентиец Тетальди: одни утверждали, по его словам, что императору в схватке снесли голову, а другие — что он погиб в воротах после того, как его свалили на землю. При этом он добавляет, что обе эти версии могли быть достоверными, поскольку император действительно погиб в толпе, а большинство вражеских трупов турки обезглавили.Преданный друг императора Франдзис пытался выяснить эту историю подробнее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91