Роджер ЖЕЛЯЗНЫ
ОЧАРОВАННАЯ ЗЕМЛЯ


1
Их было семеро, закованных в ручные кандалы, к которым крепились
цепи. Каждая цепь была наглухо заделана в одной из каменных стен камеры,
по которым струйками стекала вода. Единственный светильник слабо мерцал в
небольшой нише справа от дверного проема в дальней стене. Этого света было
достаточно, чтобы видеть свободные цепи с наручниками, свисавшие тут и там
со стен, уходящих к высокому своду. Пол был покрыт гнилой соломой, от
которой исходил сильный смрад. Бледные лица узников, изборожденные
глубокими морщинами, обросли бородами; одежда истлела и превратилась в
лохмотья.
Временами перед их взором возникали яркие образы: они как бы
проникали внутрь через толстые стены и затевали в воздухе причудливые
танцы. Одни из них выглядели абстрактной мозаикой, другие же напоминали,
хоть и в пародийной форме, знакомые формы жизни: цветы, змей, птиц, листья
растений. В дальнем левом углу возник призрачно зеленый вихрь и неожиданно
утих, рассеяв по полу рой насекомых. Тут же в соломе началось шевеление и
скрежет, крохотные существа набросились на насекомых и в одно мгновение
поглотили их. Грубый хохот раздался откуда-то из-за двери, затем
послышался беспорядочный топот: кто-то приближался...
Молодой человек по имени Хогсон, который мог бы сойти за красавца, не
будь он покрыт грязью с головы до ног и крайне истощен, откинул с глаз
длинные темные волосы, лихорадочно облизнул губы и безумным взглядом
уставился в голубые глаза человека, прикованного к стене справа от него.
- Так скоро, - пробормотал он вдруг охрипшим голосом.
- Прошло больше времени, чем тебе кажется, - ответил мужчина с
почерневшим от налета грязи лицом. - Боюсь, что час одного из них пробил.
Светловолосый юноша, сидевший в дальнем углу справа, начал тихонько
стонать. Двое других узников тихо переговаривались.
Огромная багровая лапа просунулась в дверной проем и вцепилась
когтями в косяк. Шаги замерли, послышалось тяжелое дыхание, затем раздался
довольный хохот - но казалось, что грянул гром. Лысый толстяк слева от
Хогсона издал пронзительный вопль.
В дверной проем скользнула гигантская фигура; в царившем полумраке
горели только глаза, - левый желтый, правый красный - их ужасный взор,
казалось, вобрал весь свет от слабо горевшего светильника. Промозглый
воздух камеры стал еще холоднее, когда чудовище проковыляло внутрь, при
этом копыто его левой, вывернутой назад ноги цокало о каменный пол под
соломой, а широкая перепончатая лапа чешуйчатой правой ноги звонко шлепала
по мере продвижения вперед. Потянувшись вперед, длинные мускулистые лапы
коснулись пола и заскребли по нему когтями. По мере того, как чудовище
разглядывало узников, его щелеобразная пасть раздвинулась в подобие
улыбки, обнажившей длинный ряд желтых клыков.
Оно двинулось в центр камеры и там неподвижно застыло. Дождь из
цветов пролился откуда-то сверху, но чудовище смахнуло их, как бы досадуя
на непрошенную помеху. Кожа его туловища была совершенно лишена волосяного
покрова и только местами покрывалась чешуей. Существо было явно бесполым.
Неожиданно высунувшийся из пасти язык был красновато-коричневого цвета и
раздвоен на конце.
В это время прикованные узники, застыв в неестественной
неподвижности, хранили молчание. Разноцветные глаза еще и еще раз
переводили взгляд с одной жертвы на другую...
Вдруг с неожиданной проворностью чудовище ринулось вперед и, выбросив
молниеносно правую лапу, схватило толстяка, завопившего при его появлении
в дверях.
Единым рывком человек, издававший душераздирающие крики, был
освобожден от цепей. Затем рот чудовища сомкнулся на его шее, и крик,
захлебнувшись, замер. Несколько мгновений тело билось в конвульсиях и
затем безжизненно повисло, зажатое в смертельных тисках.
Подняв голову, чудовище рыгнуло и облизало окровавленный рот. Его
взгляд задержался на том месте, откуда оно только что выхватило недавнюю
жертву. Не спеша перевалившись и опершись левой лапой, правой оно изъяло
руку, все еще болтавшуюся в наручнике вдоль стены. Более мелкие останки,
разбросанные по полу, не были удостоены вниманием.
Развернувшись, людоед поковылял к проходу, по пути обгладывая руку.
Он был сновидением для яркой рыбки, проплывшей в воздухе, и для видений,
сменявших друг друга вокруг него словно на раздвижном экране - то стена
пламени, то лесопосадка деревьев с остроконечными верхушками, то потоки
мутной воды или поля, покрытые тающим снегом...
Оставшиеся узники прислушивались к удалявшемуся цокоту и шлепкам.
Наконец Хогсон откашлялся:
- А теперь послушайте, каков мой план... - начал он.

Семирама согнулась на каменном выступе над Ямой, подавшись вперед и
упершись руками в ее края. Множество золотых браслетов, украшавших ее
изящные запястья, блеснули в полумраке, длинные черные волосы разметались
в живописном беспорядке. Одежды желтых оттенков лишь слегка прикрывали ее
наготу: в комнате было тепло и влажно. Длинная трель щебечущих звуков
потекла с ее сложенных в трубочку губ. С разных сторон Яму окружали рабы.
Опершись на лопаты и затаив дыхание, они зачарованно ждали. По правую руку
от Семирамы стоял Барэн, владелец Третьей Руки. Он был высок и плотен
словно пивной бочонок. Засунув пальцы за пряжку, усеянную шипами, и свесив
набок бородатую голову, он слушал так, как будто отчасти понимал смысл
того, что высвистывала Семирама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11