Мною решили не рисковать и приказали возвращаться домой.
– И вы покинули Францию, зная об исчезновении Катрин? Он поднял голову, и на этот раз на его лице явственно проступило презрение к себе.
– Так уж случилось, что не по своей воле. Лэнс нанес мне удар по голове и в бессознательном состоянии отправил домой. Несмотря на полученный приказ, я собирался проследить путь Катрин и выяснить, что с ней случилось. Но страшная весть меня опередила: пришло сообщение о том, что она была арестована и казнена. Лэнс не хотел, чтобы я зря рисковал жизнью, и остановил меня. Только сегодня я узнал правду: Катрин умирала три дня, и она была еще жива, когда я покинул Париж.
Душу Фрэнсис переполнил страх – за него.
– Вы не можете себя в этом винить, Найджел.
– Я и не виню. Но она страдала, чтобы защитить нас, и нам удалось уйти. Она не могла им много рассказать. Последние несколько месяцев я не делился с ней собранной информацией, и поэтому ее мучения были напрасными. О Боже! Меня преследуют ужасные картины…
– Это только ваше воображение. Отбросьте эти мысли.
В его руке оказалась кочерга. Он с силой опустил ее на маленький столик, расщепив хрупкое дерево.
– Ради всего святого! Я только что загнал до полусмерти свою лучшую лошадь. Что, черт побери, остается у человека, когда кончается мужество? Я должен утопить себя в вине?
– Идите сюда. – Фрэнсис заставила себя держаться спокойно и уверенно. – Сядьте.
Найджел отбросил кочергу и подошел к кушетке. Некоторое время он смотрел на нее сверху вниз.
– Идите спать, Фрэнсис. Я жил с мыслью о ней все эти годы. Какое значение, черт возьми, имеет еще одна ночь?
Она протянула руки и взяла его ладонь в свои.
– В нашей душе есть центр, лежащий глубже, чем мысли и представления. Только там мы можем найти покой.
Он опустился на кушетку рядом с ней и устремил взгляд на ее пальцы.
– Куда вы уходите? Где вы были, когда я нашел вас на крыше? Моей душе нет покоя. – Он высвободил руку и прижал ладонь ко рту. – Мне уже ничего не поможет.
– Это место – небытие.
– Забвение? – На его губах заиграла странная полуулыбка.
– Забвение – это отрицание чего-то, оно предполагает боль и утрату. Место, о котором я говорю, пусто и наполнено одновременно, в нем вы познаете реальность и поймете, что все остальное – иллюзия. Христиане называют это благодатью Божьей и достигают ее посредством молитвы. У Индии свой язык и свой путь. Но суть одна. Это легко.
– Думаю, что это только слова для невежд – пародия на философию! Ради всего святого, Фрэнсис, возьмите меня туда, если можете.
– Тогда успокойтесь. Расслабьтесь. Закройте глаза.
К ее удивлению, Найджел подчинился. Фрэнсис изучала его лицо. Мягкий свет подчеркивал его красоту, но кожа вокруг рта и у уголков глаз казалась слишком натянутой. Только самообладание удерживало его, не давало поддаться вспышке разрушительной ярости или искать забвения в вине. Удастся ли ей помочь ему и направить его самообладание на то, чтобы расслабиться хотя бы на час?
– Прислушайтесь к тишине. Он закрыл лицо руками.
– Тишины нет, Фрэнсис.
– Ш-ш. Сосредоточьтесь. Начните с тишины комнаты. Слушайте ее, как вы слушаете музыку. Если вам в голову приходят какие-то мысли, гоните их и возвращайтесь к безмолвию. Слушайте тишину…
В глубокой тишине раздавалось лишь медленное тиканье часов. Найджел опустил руки. Побелевшие складки вокруг губ слегка расслабились.
Фрэнсис понизила голос до шепота:
– А теперь прочувствуйте свое дыхание. Каждый вдох делается глубже… глубже… Откройте свое тело для дыхания. Растворитесь в нем. – Она расслаблялась вместе с ним, наблюдая, как вздымается и опадает его грудь, и ожидая, пока эти движения не станут медленными, размеренными. – Каждый раз во время выдоха повторяйте про себя что-нибудь, например: ш-ш. Прогоняйте случайную мысль или образ. Осторожно возвращайте свое сознание к одному: ш-ш… ш-ш… Это очень легко.
Она видела, что он медленно погружается в покой. Напряжение постепенно уходило из его тела, рук. Пальцы расслабились, и грифон на перстне, казалось, улыбнулся ей. Она отдавала себе отчет, какой силы образы атакуют его сознание, потому что сама ощущала нечто подобное. Но Фрэнсис не позволяла себе отвлекаться, все ее внимание сосредоточилось только на нем. Когда по телу Найджела пробежала дрожь, Фрэнсис насторожилась. В такт его дыханию она тихо повторяла мантру, возвращающую его разум назад, в пустоту.
– Ш-ш… ш-ш… – слетало с ее приоткрытых губ.
Наконец ее собственные усилия как бы слились с его, ритм их дыхания смешался. Медленное тиканье часов исчезло, и комната погрузилась в небытие.
Из окна лился тусклый свет. Утро началось с дождя. Найджел стоял у окна, положив ладони на решетку. Он поместил Фрэнсис в комнату с решетками, как в тюрьме. Должно быть, после четырех лет заточения в Индии это было мучительно для нее, но она не жаловалась и не просила сменить комнату. Он оглянулся на девушку. Фрэнсис крепко спала на своей кровати, золотисто-медовые волосы в беспорядке рассыпались по подушке.
Найджел принес ее сюда из своего кабинета. Он не мог точно сказать, что произошло прошлой ночью, но где-то в глубине души он нашел то, что она обещала ему: неиссякаемый источник силы и спокойствия. От этого ничего не изменилось и ничего не исчезло, его боль и его сомнения остались с ним. Но произошедшее ночью перенесло его, подобно волне, через эпицентр шторма и выбросило на новый берег. Открыв глаза, он с удивлением обнаружил, что пребывал в этом удивительном состоянии более получаса и что измученная Фрэнсис заснула, положив голову ему на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121