Несмотря на свой безумный план, Найджел находил время на занятия с ней. Зачем? Чтобы дать ей еще одно орудие для обретения независимости и затем сложить с себя всю ответственность за ее судьбу?
Фрэнсис закрыла бухгалтерские книги и направилась к себе в комнату. Найджел и Лэнс беседовали в прихожей. Она в нерешительности остановилась на пороге.
Найджел, как всегда, собирался уходить. С необычайно серьезным и сосредоточенным лицом он проверял пистолеты, спрятанный в сапог нож и нетерпеливо выслушивал Лэнса. Имена людей и названия улиц ничего ей не говорили. Лэнс прислонился к двери, разделявшей ее спальню и комнату Найджела. Он тоже собирался уходить. Черная кепка была натянута на его белокурые волосы.
– Понимаешь, – говорил Лэнс, – если бы Наполеон умер, то все закончилось бы уже завтра.
Найджел, вертевший в руках свой маленький пистолет, поднял на него глаза.
– Лэнс, меня не перестает удивлять твоя потрясающая наивность.
– Как ты можешь об этом так говорить? – подался вперед Лэнс. – Ты способен на нормальные чувства? Неужели ты не видишь, что творится вокруг? Именно этот человек – Наполеон – причина страданий всей Европы! Кто еще мог распорядиться казнить Катрин?
Найджел изо всех сил пытался сохранить спокойствие.
– Я делаю все, что в моих силах, Лэнс, чтобы оценить твои попытки спасти мою душу. Однако избавь меня от своих глубокомысленных рассуждений по поводу французской политики. Ваша работа, дорогой сэр, – собирать сведения. Вот и займитесь этим.
Лэнс вспыхнул и выскочил из комнаты, чуть не сбив Фрэнсис с ног.
– Почему вы это делаете? – спросила она.
Найджел сунул пистолет в карман. Он знал, что Фрэнсис стоит в дверях. Он всегда чувствовал ее присутствие. Стоило ей войти в комнату, как он становился излишне резким, раздраженным.
– Что делаю?
– Обращаетесь с Лэнсом, как с назойливым ребенком? Он опустился на стул и пристегнул шпоры.
– Неужели? Фрэнсис, наше положение здесь и так достаточно ненадежно. Даже без всех этих сентиментальных экскурсов в прошлое. Судьба тысяч простых людей может зависеть от успеха нашей миссии. Все эти бурные эмоции только мешают делу. Я хочу знать, кто выдал Катрин, потому что этот человек продолжает работать против Британии. Остальное к делу не относится.
– Не относится? Разве прошлое мертво? А что еще, кроме прошлого, делает нас людьми? Мечты нашей матери и нетерпение отца, энтузиазм учителя и первые разочарования. Кто мы без всего этого?
Он откинулся на спинку стула, вытянув вперед свои длинные, обтянутые черной тканью ноги.
– А о чем мечтала ваша мать, Фрэнсис? Удивившись его вопросу, девушка подошла к темному окну.
За стеклом раскинулся погруженный в глубокий сон Париж. Моросил мелкий дождик.
– Не знаю. Ничего необычного, наверное. Ее мир был ограничен заботами о доме. Она не была образцом учености или красоты. И ничуть не напоминала вашу мать.
– Мою мать? Да, она обладала всеми этими качествами, а кроме того, титулом маркизы. Это была милосердная и мудрая женщина. Все ее мечты и помыслы были о моем счастье. Но будь я проклят, если понимаю, каким образом они могут влиять на мою жизнь.
Фрэнсис взглянула ему в лицо.
– Не могут, потому что вы отвергли ее, правда? Найджел немного помолчал, но в ответе его не слышалось шутливых или саркастических ноток.
– Если и так, то я сделал это не по своей воле. Думаете, мне нравится такая жизнь? Все это самоотречение и бессердечные уловки? Я бы с удовольствием проводил свои дни в праздности и развлечениях, подобно другим молодым повесам. Но моя мать всегда хотела удостовериться, что я исполнил свой долг перед страной, а отец считал, что будущий маркиз должен повидать мир. Наследник Риво не мог стать профессиональным военным, подобно Уиндхему и Лэнсу, но тут обнаружилось, что я обладаю специфическим даром – я умел читать шифровки. Когда в Маргейте поймали человека с зашифрованными донесениями, то лорд Трент обратился ко мне за помощью. Через час я уже ехал в Лондон. Это было больше четырех лет назад. В мое отсутствие неожиданно умерла мать. После ее похорон я отправился в Португалию, где мои способности пригодились Веллингтону.
Больше четырех лет назад – именно тогда он, наверное, покинул музыкальную гостиную дома Риво и больше туда не возвращался.
– А почему Россия?
– Когда я вернулся домой – это было на Рождество 1811 года – лорд Трент попросил меня отправиться вместе с ним в Санкт-Петербург. Я бегло говорил по-французски, на придворном языке России, и согласился уехать с ним. Затем последовало вторжение Наполеона. Одно цеплялось за другое. Больше мне не довелось увидеть отца. Он умер полтора года спустя.
– Вы были с ним близки?
– Очень. Он был замечательным человеком, разносторонне одаренным. Они с матерью очень любили друг друга.
– Я не могу себе этого представить. Моя мать была хорошей женой, но, мне кажется, отец ее почти не замечал. Он был слишком увлечен своими растениями. Мне и в голову не могло прийти, что люди вашего положения… – Она умолкла и, пытаясь успокоиться, глубоко вздохнула. – Мне всегда казалось, что мужчины вроде вашего, должны крайне цинично относиться к женщинам и к любовным приключениям.
Найджел усмехнулся. Веселье его было искренним.
– Он был циничен там, где необходимо. Именно отец познакомил меня с Бетти.
– Ваш отец отвел вас к известной куртизанке? – рассмеялась она и вновь повернулась к окну, за которым были дождь и таинственная темнота. – Это очень мудрый поступок с его стороны. Сколько вам было лет?
– Шестнадцать. – Фрэнсис различила насмешливые нотки в его голосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121