Улыбка сползла с ее лица.— Почему ваш отец так думает?— Отец считает, что содержать меня слишком дорого и хлопотно, — ответил он. — Так оно и есть на самом деле.Она медленно обвела его взглядом от тульи его изящной шляпы до носков высоких сапог с отворотами.— Да, обходитесь вы дорого.Алистер вспыхнул под ее пристальным взглядом, хотя был уверен, что одежда его безупречна. Но тут он заметил грязь на своих хорошо начищенных сапогах и вспомнил, что пола плаща падает не совсем прямо. Быть может, это из-за его проклятой ноги. Она стала короче второй, хотя портной убеждал его в обратном. Уж лучше бы ему надеть плащ для верховой езды, в нем это меньше заметно.Она вопросительно посмотрела на него.— Речь идет не только о моей одежде, — сказал он.— Разумеется. Ведь есть еще дорогостоящие танцовщицы.— Да, что-то в этом роде. И судебные иски, места предварительного заключения для должников. И… всего не перечесть.— Судебные иски, долги. Ну и ну! Чем дальше, тем страшнee.— Но я исправлюсь, — заявил Алистер. — Строительство канала является абсолютно респектабельным делом.— Тем не менее у вашего слуги дурные предчувствия.— Это относится не к каналу, а только ко мне. У Кру частенько бывают предчувствия. Он уверен, что видит вещие сны.Алистер рассказал ей сон о падении с утеса, не забыв о странном освещении и о том, что такой же сон Кру видел накануне битвы при Ватерлоо.— Послушаешь вас, так вы действительно можете сломать себе шею. Впрочем, утонуть значительно труднее. Ближайшей водной массой является ручей Брайар-Бук, но он действительно глубок.— Значит, я ничем не рискую и смогу подняться вместе с вами на вершину, — заявил Алистер.— Не рискуй вы ничем, эта перспектива потеряла бы для вас всякий интерес.— Вам показалось, что я заскучал? — спросил он, улыбнувшись. — Ну что ж, в таком случае вы, возможно, не так умны, как я предполагал. Глава 6 Золотистые глаза мистера Карсингтона весело поблескивали, а улыбка была просто потрясающей.Мирабель поспешно отвела взгляд в сторону и начала подниматься по тропе, мысленно ругая себя.Ей не следовало допускать, чтобы разговор превратился в личный.Она полагала, что он обладает той непробиваемой аристократической самоуверенностью, с которой ей нередко приходилось сталкиваться в Лондоне и которую она считала такой же непостижимой, каким ее отец считал процесс размножения лишайников. Но в броне, за которой укрывался мистер Карсингтон, имелась брешь. Он был не так уверен в себе, как казалось.Она ошибалась и еще кое в чем. Неловкость, которую он испытывал при упоминании о его героизме на войне, объяснялась не обычной в таких случаях скромностью — притворной или непритворной, и ей очень хотелось узнать причину этого. Хотелось, чтобы он выложил все начистоту и чтобы она смогла ему помочь.Она обнаружила также, что, несмотря на всю озабоченность своей внешностью, он был далеко не доволен собой.Она пришла к этому заключению не потому, что он говорил о собственном перевоспитании. Хочешь не хочешь, а мужчины — особенно повесы и прочие бездельники — обычно усыпляли бдительность женщин обещанием исправиться. Даже отец это делал раза два в год, причем с самыми искренними намерениями, о которых немедленно забывал, столкнувшись с очередной ботанической загадкой.Нет, причиной послужил не разговор об исправлении его привычек, а тревожный взгляд мистера Карсингтона и то, как менялся у него голос, когда он говорил о своем отце. В нем звучала безысходность: уверенность в том, что ничего не выйдет, как ни старайся. Мирабель было хорошо знакомо это чувство.— Я могу идти и разговаривать одновременно, — пророкотал за ее спиной глубокий баритон мистера Карсингтона.Оглянувшись, она обнаружила, что между ними совсем маленькое расстояние.— Я размышляю, — обронила она.— Но женщины более сложные создания, чем мужчины, — произнес он. — Мне кажется, вы даже можете думать одновременно о нескольких вещах. И это не мешает вам идти.— Наверняка вы отрабатываете этот скучающий взгляд перед зеркалом? — спросила она. — У вас он так хорошо получается. Мне даже пришло в голову, что вы можете свалиться с лошади. Вы прочли книгу мистера Фэри, и то, что рассказала о Лонгледж-Хилле я, наверняка показалось вам нудным повторением.— Меня интересует не то, что вы можете рассказать о сельском хозяйстве, — сказал он. — О сельском хозяйстве Дербишира я прочел столько, что впору повеситься. Интересуете меня вы.У Мирабель снова екнуло сердце.— Я всего лишь фермерша, — заметила она. — И в этом нет ничего волнующего.— Почему бы вам не передать управление поместьем Хиггинсу? — спросил он. — Пусть делает то, для чего его наняли, а вы езжайте в Лондон, наслаждайтесь жизнью. Если светская жизнь покажется вам слишком пустой, вы найдете множество других интеллектуалок, с которыми интересно поболтать или сходить на лекции.Она вспоминала, причем без сожаления, лондонские развлечения, участвовать в них ее заставляла тетушка Клотильда. Возможно, когда-нибудь Мирабель на это решится. Но не сейчас, когда все, что она любит, оказалось под угрозой.— Вы очень добры, — сказала она. — Я пожелала, чтобы вы оказались в Калькутте. А вы пожелали мне оказаться всего лишь в Лондоне.— Вы дважды уклонились от ответа на мой вопрос, тем самым вдвое увеличив мое любопытство. У вас есть здесь любовник?Любовник? У нее? Он, наверное, шутит?Мирабель резко остановилась. Он наступил ей на пятку, и она поскользнулась. Взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, она подалась назад. Он схватил ее за талию и помог удержаться на ногах. Все произошло в одно мгновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95