Но на четвертый вечер его терпение истощилось. Хватит с него этих лобзаний по углам.В первом же танце, который они танцевали вместе, он бросил ей только одно слово: «Сегодня!» Это был приказ. Она вскинула голову и весело упорхнула с другим кавалером. Через несколько танцев он снова оказался ее партнером и не стал пускаться в долгие объяснения.— Ровно в полночь! На площадке перед дворцом.Она понимала, что не сможет и дальше морочить ему голову. Время для уловок прошло. Когда танец кончился, он, с алчным блеском в глазах, сказал:— Можешь пока подумать, чем бы таким необыкновенным мы могли бы заняться в постели.Он вышел из толпы танцующих и покинул зал, даже не оглянувшись.Через несколько минут после полуночи Сабби пересекала площадку перед дворцом.Сентябрь кончался, но ночь была теплой. Серая кошка перебежала ей дорогу; от реки еще доносились какие-то звуки. Внезапно она увидела темную фигуру всадника. Он направил коня прямо к ней, и в первое мгновение это ее испугало, когда он придвинулся вплотную и протянул сильную руку, чтобы поднять ее в седло, она увидела его лицо.Он втянул ее к себе под плащ, и она с изумлением ощутила прикосновение его горячей обнаженной груди.— Вы без камзола… и даже без рубашки, — выдохнула она.— Да. Я однажды собственными глазами видел, как это на тебя действует, и хочу увидеть снова.Ее руки скользнули по его литому торсу и обвили могучую шею.— Ты безумец! — прошептала она.— Вот-вот, и ты — причина моего безумия.Она с трудом скрывала воодушевление.В этом было нечто захватывающее — улизнуть из дворца в столь поздний час, когда всем добропорядочным людям полагается спать и видеть сны. Риск и опасность будоражили сердце. Если королева узнает о подобной авантюре — их ждет наказание и отлучение от двора.Он привлек ее к себе, поцеловал требовательно и пылко, а потом дал шпоры коню, и они пустились вдоль реки по залитой лунным светом дороге к его дому. Там он спешился, снял Сабби с седла и на руках внес в дом, а потом по лестнице в свою спальню.Он сбросил плащ, открыв взгляду широкий разворот плеч и рельефно выступающие мускулы. Непокорная темная грива рассыпалась по плечам, и белые зубы блеснули на загорелом лице, когда он улыбнулся своей хищной улыбкой. Черные бриджи облегали его бедра так плотно, словно были отлиты вместе с ними. Светло-зеленые глаза ночной гостьи восторженно следили за каждым его движением: сейчас его телом владела лишь страсть — необузданное влечение к ней, и это она видела совершенно ясно. На ней было надето ее кремовое свадебное платье с глубоким вырезом.Дразнящим прикосновением пальца он обвел высокий изгиб ее груди, а потом наклонился, чтобы поцелуями воздать должное каждому склону этих восхитительных холмиков. Его губы поднялись выше; пламенные поцелуи ложились вдоль невидимой дорожки — к шее и к уху. Кончиком языка он коснулся мочки уха и прошептал:— Ты придумала что-нибудь новенькое, чем мы могли бы заняться в постели?— Да… давай поедим в постели. Я ужасно голодна, а ты?— Просто умираю от голода… но мне нужна не еда.— Ну пожалуйста, — попросила она. — Если уж мне суждено проводить здесь много времени… ты не разрешишь мне позвать кого-нибудь из прислуги и послать за едой?— Сейчас? Посреди ночи? — спросил он, не веря собственным ушам.— Ты же сам сказал, что хочешь чего-нибудь особенного… необычного…— Ты в самом деле настолько невинна? — Он удивленно покачал головой. — Ну, знаешь ли, надо еще посмотреть, будет ли от тебя в постели хоть какой-нибудь прок.— Не смейся надо мной!Она обиженно выпятила губку, которую он незамедлительно поцеловал, а затем широким жестом обвел комнату.— Ты здесь госпожа. Делай все, что пожелаешь.Она потянула за шнурок звонка, а Шейн встал позади нее, чтобы расстегнуть платье у нее на спине.— Что ты делаешь! — воскликнула она, когда он положил руки на ее груди. — Слуга увидит!— Ну и что? Им надо к этому привыкнуть.Ты так не считаешь?Он вынул шпильки из ее прически, и тяжелая шелковистая масса упала поверх его подставленных рук. Это заставило его вздрогнуть от предвкушения.Раздался деликатный стук в дверь, и Сабби откликнулась:— Войдите!Дверь открылась, и на пороге появился мужчина средних лет. С самым бесстрастным выражением на лице он произнес:— Да, милорд?Глаза Шейна бессовестно блеснули:— Мэйсон, это госпожа Сабби Уайлд. Она будет проводить с нами очень много времени.Я думаю, она хочет начать знакомство именно с вас.Мэйсон не выразил ни малейшего удивления. Даже бровью не повел. Его давно перестали удивлять причуды хозяина.Сабби метнула на Шейна уничижительный взгляд, протянула руку и спросила:— Мэйсон — это фамилия. А как ваше имя?На этот раз он все-таки удивился:— Имя?.. Меня зовут Чарлз, миледи.Она понимала, что это всего лишь дань вежливости, но он был первым, кто в обращении к ней правильно назвал ее титул, и это доставило ей скрытое, но несомненное удовольствие.— Отлично, Чарлз. Мне очень хочется чего-нибудь вкусного. Что там хранится в кладовых у Бога Морей? Амброзия?Его губы слегка изогнулись.— Нет, миледи, но, может быть, вы позволите предложить вам черную смородину со сливками?— О да, пожалуйста. Две миски. Мы собираемся поесть в постели.Она подмигнула ему, и слуга понял, что молодого Хокхерста кто-то сможет наконец прибрать к рукам.— Ей-богу, ну и наглая же ты штучка, — высказался Шейн, когда ему удалось довести до конца трудную работу — снять с нее платье.— А минуту назад я была невинной овечкой.— Возможно, ты и то и другое одновременно.Он развязал ленточки ее нижних юбок, и когда они упали на пол, она осталась в коротенькой подкорсетной манишке, панталончиках и чулках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119