— О Господи, Хэнк! Надо же так случиться, что ты появился у нас в самое неподходящее время. Сейчас за нашим столом сидит сам судья. И чего тебя дернуло стучаться в парадную дверь? — Она жадно всматривалась в его лицо, отмечая усталость, обострившую его черты, бледность, проступающую под загаром.
— Мне ничего не оставалось делать, Сэмми, — сказал он, как бы оправдываясь. Его взгляд уклонился от нее и устремился на Трэвиса. Легкая гримаса исказила его лицо, когда он отстегнул свой пояс с кобурой и передал его Трэвису. — Вот, возьмите.
Принимая оружие, Трэвис кивнул в сторону гостиной и смежной с ней столовой:
— Все равно рано или поздно тебе придется познакомиться с судьей Эндрюсом. Так что это можно сделать и сейчас.
— Мне… э… нужно сперва поговорить с Сэмми, начальник, — запинаясь, сказал Хэнк, медленно входя в гостиную. Еще раз его усталый взгляд остановился на Сэм. — И лучше это не откладывать.
Ледяной холодок пробежал по спине Сэм, и впервые она сообразила, что Хэнк не просто сильно устал. Глубокая печаль отражалась в его темных глазах. Она машинально нащупала руку Трэвиса, догадавшись, что Хэнк принес плохие вести.
— Что случилось, Хэнк? — пробормотала Сэм, подавляя желание заткнуть себе уши, чтобы не слышать ответа.
Хэнк перевел взгляд с нее на Трэвиса, как бы предупреждая их обоих, потом задержался на своей сестре.
— Папаша умер, Сэмми. Мы схоронили его четыре дня тому назад.
На минуту она замерла, будто ее охватило холодом, и затаила дыхание. Но когда боль пронзила ее, из глубины души вырвался резкий вопль. Трэвис едва успел подхватить ее, — ноги Сэм подкосились.
— Не-е-ет! Не-ет! — Слезы хлынули из ее глаз ручьем и потекли по ее искаженному страданием лицу, а руки сжались в кулаки и забарабанили в грудь Трэвиса в неистовом протесте. — Нет! Он не мог умереть! Трэвис, Хэнк соврал мне? Отец не умер!
Она не помнила, как на ее крики в холл ворвалась Элси, как Трэвис подвел ее к дивану и осторожно усадил, как рядом топтался Хэнк, тоже с глазами полными слез. Не видела она и того, как судья Эндрюс встал в дверях и с любопытством наблюдал всю эту сцену. Она слышала только громкие удары своего сердца, а в ушах стояли жуткие слова Хэнка и повторялись страшным эхом.
— Отец! — стонала она, как раненое животное. — Отец!
Сэм не знала, минуты или часы прошли, прежде чем ее рыдания сменились легкими всхлипами, каждый из которых причинял ей невыносимую боль. Первое, что она почувствовала, когда немного успокоилась, это руки Трэвиса, поглаживающие ее вдоль спины. Она вслушивалась в его низкий голос, который бормотал утешительные слова любви. Он прижимал ее к своему сердцу, и ей страстно захотелось навсегда остаться в его объятиях, укрыться в них от невыразимой тоски. Но в ее голове уже роились вопросы, и она понимала, что не может далее уклоняться от ответов на них. Медленно, осторожно она высвободилась из объятий Трэвиса и повернула голову, отыскивая своего брата.
Хэнк стоял возле нее на коленях. Элси нерешительно переминалась с ноги на ногу, держа в руках стакан с бренди. Ее лицо выражало сострадание.
— Вот, милочка, — сказала она, протягивая ей спиртное. Это тебе немного поможет.
Когда Сэм потянулась дрожащей рукой к стакану, бренди расплескалось на пол. С помощью Трэвиса ей удалось сделать большой глоток, отчего она чуть не задохнулась.
— Как это произошло, Хэнк? — прошептала она, умоляюще глядя на брата. — Расскажи.
— Все из-за той старой раны в плече. Она никак не заживала, наоборот, становилась все хуже и хуже. Доктор сказал, что в ней остался кусочек свинца еще с тех пор. Он вытащил его, но уже было слишком поздно. Отец уже был весь отравлен, Сэм. Доктор уже ничем не мог помочь ему.
Услышав это, Сэм еще больше побледнела:
— Господи, Хэнк! Это я убила его! Я убила! Это я виновата!
— Нет, Сэмми! Нет! Не смей так думать! — Хэнк сжал ее руки.
— Но это так и есть! — рыдала она. — Это я не увидела кусочек от пули, когда вытаскивала ее из его плеча. Это я во всем виновата. Я просмотрела ее!
— Сэмми, прекрати! — Голос Хэнка стал грубым от горя и боли. — Ты сделала, что могла. Ведь ты же не доктор, Сэмми. Ты сделала все, что было в твоих силах.
— Да, — Сэм невесело рассмеялась, — сделала, да не слишком удачно. А ведь отец доверял мне, Хэнк, а я его подвела. Из-за меня он и умер. — И слезы с новой силой хлынули по ее измученному лицу.
— Папаша совсем так не считал, Сэмми, — спокойно сказал Хэнк. — Он догадывался, что ты можешь такое подумать, и он хотел, чтобы мы передали тебе, чтобы ты не казнила себя. Он велел сказать тебе, что это он сам во всем виноват, и никто другой. Во-первых, он подставился по своей собственной неосторожности, так он и сказал. Его убила случайная пуля, Сэмми, а вовсе не ты. Папаша ни в чем не винил тебя. Он любил тебя, до самого конца.
Трэвис отошел в сторону, предоставив брату и сестре утешаться в объятиях друг друга, и приблизился к судье Эндрюсу, который все еще так и стоял в гостиной. Судя по выражению его обычно сурового лица, он чувствовал себя весьма неловко.
— Извините за этот вечер, судья Эндрюс, — попросил прощения Трэвис.
— Ничего, Трэвис. С этим ничего не поделаешь. Мне бы следовало выйти отсюда на цыпочках и предоставить вас самим себе. Это семейное дело, а я, выходит, лишний.
— Вы не правы, судья, — ответил Трэвис, качая головой. — Напротив, я бы хотел просить вас остаться еще немного, если вы не против. Видите ли, это брат Сэм по имени Хэнк, он тоже входит в банду Даунингов. Он пришел сюда, чтобы сообщить Сэм о смерти их отца, но он пришел также и для того, чтобы сдаться властям, по крайней мере, он так сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111