— Нужно же мне чем-то заглушить боль, а Сэм пусть промоет им рану, когда вытащит пулю.
— Да не мешкай, брат, — приказывает ему Том. — Папаша и так уже потерял много крови, а если у нас ничего не получится, то, хочешь не хочешь, придется тащить его к доктору.
Через полчаса Сэм склоняется над стонущим пациентом. Старый Билл почти насквозь прокусывает зубами кожаный ремень, который он вставил себе в рот, чтобы не кричать, а тем временем Сэм орудует поочередно то ловкими пальцами, то маленькими ножницами, пытаясь извлечь пулю из раны на плече.
— Вытри кровь, Том, — командует Сэм. — Я ни черта не вижу. Я и так все делаю на ощупь. Было бы неплохо хоть что-нибудь разглядеть.
Том подчиняется. Потом чистой тряпкой вытирает пот со лба, откидывает волосы, спадающие на глаза маленького хирурга.
— Так лучше? — спрашивает он. Сэм кивает, и Том добавляет шутливо: — Когда ты наконец подстрижешь волосы, Сэм? Когда начнешь слушаться старшего брата, а?
— Когда у мула вырастут крылья, — следует неопределенный ответ.
— Слушай, Том, — смеется Хэнк. — Ты вот все время мечтаешь подарить кое-кому бритву, а ведь на этом домашнем котенке нечего брить, кроме персикового пушка да веснушек.
— Тише вы, займитесь лучше папашей, — прикрикивает на них Сэм. — Хэнк, дай сюда бутылку, будешь поливать из нее. Том, убери свои лапищи подальше хоть на минуту. — Сморщив лицо от напряжения, Сэм медленно вытаскивает из раны кусочек свинца. И, не утирая пот с лица, щиплющий глаза, и продолжая держать рану открытой, командует: — Теперь лей виски, Хэнк.
Когда алкоголь касается рваной раны, Старый Билл мечется, словно в агонии.
— Прости, папаша, — бормочет Сэм дрожащими губами, превозмогая мучительное желание отползти куда-нибудь подальше и как следует выплакаться. Ему еще предстоит перевязать рану. Уж потом кто-нибудь из них останется с отцом и проследит, чтобы у отца не начался жар.
— Все в порядке, Сэмми. У тебя прекрасно получилось, — сквозь стон произносит Старый Билл. — Все как надо.
Три дня спустя они покинули Оуквилл. Рана Старого Билла не загноилась и медленно заживала. Конечно, и путешествовать ему было еще рано, но все понимали, что не могут задерживаться здесь дольше. Положение осложнялось еще и тем, что «куча денег», которой, как они думали, были набиты сумки, оказалась всего-навсего нарезанной газетной бумагой, сверху и снизу обложенной долларовыми банкнотами. Получилось, что ночная охота принесла всего жалких сто пятьдесят долларов. Настоящие же деньги, если они и были в том поезде, сейчас, без сомнения, попали в руки тех, кому они и предназначались.
Даунинги понимали, что на эти деньги им долго не просуществовать и что как только Старый Билл более-менее придет в норму, им придется совершить еще одно ограбление. Дело осложнялось тем, что банда Даунингов приобрела широкую известность в Северном Техасе и с каждым новым налетом усиливалась опасность ареста. Объявления об их розыске уже появились во многих городках, железнодорожных станциях и полицейских участках в радиусе ста миль. К счастью, полиция не располагала их портретами и в объявлениях сообщались только скупые сведения об отце и братьях. Поэтому Даунинги решили «лечь на дно», пока не выйдут все деньги, а потом действовать с удвоенной ловкостью и осторожностью.
Качаясь в седле, Сэм вспоминал о лучших днях и мысленно погружался в прошлое, когда жива была мать. Жизнь с отцом, Хэнком, Томом и Билли была неплоха, но при маме все было по-другому. Тогда семья Даунингов жила вполне мирно и оседло. Скитаться они начали, когда потеряли свою ферму в Канзасе. Но и это ни в какое сравнение не идет с нынешним временем. Сейчас они постоянно были в дороге, переезжая с места на место, скрываясь от преследований полиции и опережая ее всего на один шаг.
Сэм, последний ребенок в семье, родившийся за несколько месяцев до того, как разразилась Гражданская война, только по рассказам отца представляет себе те годы. Зато старшие братья очень хорошо помнили, как Канзас оказался как бы на нейтральной полосе между Севером и Югом и стремился воспользоваться выгодами своего положения. Вот тогда-то и нагрянули отряды Квонтрилла, сея вокруг смерть и разрушения. Они спалили новый дом Даунингов и зарезали весь их скот. Даунинги едва успели убежать и спрятаться в лесу. Сэм, конечно, не помнит, как Салли, прижав его к своей груди, сидела в заросшем ежевикой овраге и смотрела, как горят их дом и амбар. Пламя освещало ночное небо на мили вокруг.
Билл воевал на стороне северян, и Салли с детьми пришлось одной пережить ужас той ночи. Только несколько месяцев спустя отец узнал о несчастье, постигшем его семью. Не имея возможности вернуться домой, он испытал горькое чувство беспомощности и вины, которое преследовало его на протяжении многих лет, как злые духи. Возможно, именно из-за этого чувства вины Старый Билл не отдал двенадцатилетнего ребенка на воспитание к каким-нибудь друзьям, а оставил его в семье. Билл по-своему старался оградить своих детей от превратностей жизни. Он поклялся, что никогда не расстанется с ними, какие бы суровые испытания ни выпали на их долю. Удары судьбы они должны выдержать вместе.
Тот ночной налет отрядов Квонтрилла круто изменил всю жизнь семьи Даунингов. Все, что было дорого Салли Даунинг, погибло в огне. Все, что было связано с ранним замужеством, все мелочи, напоминающие ей о девичестве, даже те немногие безделушки, что достались ей от матери и бабушки, превратились в пепел. У семьи осталось только название и то, в чем они выбежали из дому. А выбежали Даунинги в одних ночных рубашках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111