Аннотация
Самым жестоким из норманнских завоевателей, огнем и мечом покоривших доселе мирный Уэльс, считался рыцарь Рейн, по прозвищу Черный Дракон. Как буря ворвался он в замок юной леди Арианны и силой увлек ее к венцу... Замкнулся круг судьбы, ибо среди смерти и боли обрели друг друга те, чьей любви предстояло превзойти своей силой даже легенды о самой пламенной страсти.
Пенелопа Уильямсон
Хранитель мечты
Глава 1
Уэльс. 1157 год
Ветер был наполнен смрадом полыхающих соломенных крыш. Издалека доносился пронзительный женский крик.
Рыцарь не спеша ехал верхом через разграбленный город. Порыв ветра выхватил откуда-то шелковую ленту рубиново-красного цвета, окунул в грязную лужу посреди дороги, ненадолго обмотал вокруг колеса перевернутой телеги и швырнул под ноги коня, который равнодушно наступил на нее широким копытом. Казалось, конь успел привыкнуть буквально ко всему, но, когда стая потревоженных пожаром крыс с громким писком выскочила ему наперерез, он остановился и попятился. Рыцарь успокоил могучее животное одним энергичным движением поводьев.
В своем неторопливом движении через пылающий город он миновал не одно охваченное огнем строение, и каждый раз тревожный отсвет ложился ненадолго на мокрое от пота лицо, отражался в мрачных серых глазах. Однажды навстречу ему выбежал копьеносец, возбужденный ревом огня, опьяненный ощущением вседозволенности. Он окликнул рыцаря по имени и с громким смехом ткнул факелом в ближайшую соломенную кровлю. Пламя взвилось с веселой готовностью, треском заглушая вопли перепуганных обитателей дома. Фонтан искр посыпался в грязь дороги и с шипением погас. Рыцарь невозмутимо продолжал свой путь.
Дверь одного из зданий, чудом уцелевшего среди хаоса и разрушения, с грохотом распахнулась. Через порог вывалился лучник, приземлился лицом вниз в одну из луж, где и остался лежать недвижим. В спине его торчал глубоко вонзившийся серп, распростертые руки были окровавлены по самые плечи. Следом, захлебываясь рыданиями, выползла совсем молоденькая девушка в разорванном платье. Маленькая грудь в голубых венах виднелась в прорехе. Рыцарь проехал мимо обоих участников разыгравшейся трагедии, не удостоив их даже взглядом точно так же, как не удостаивал вниманием разбитые горшки и разорванные мешки, оставленные прямо посреди дороги теми, кто награбил больше, чем сумел унести.
Вскоре он миновал широко распахнутые разбитые ворота захваченного города. Оказавшись снаружи, он повернул коня под самую стену, в глубокую тень.
Вдоль реки, повторяя в точности каждый ее изгиб, вилась дорога, поднимаясь к замку. Задумчивый взгляд рыцаря проследил глубоко выбитые колеи вплоть до высоких каменных стен. В надвигающихся сумерках рыжий песчаник казался темно-бурым, цвета свернувшейся крови. Тяжелые низкие тучи, повисшие над горизонтом, странным образом оттеняли внушительную мощь стен, толстых и неприступных. Замок выглядел безжизненным, лишь единственное окно в башне мигало неровным и слабым светом.
— Руддлан... — Рыцарь произнес название замка без ненависти или вожделения. Голос его был до странности невыразителен, столь же равнодушным оставалось и лицо, на котором до сих пор сохранились рубцы от шлема и засохшие брызги вражеской крови. Лица столь же бесстрастные обычно изображались каменотесами на крышках саркофагов в фамильных склепах.
До тех пор, пока не померк последний луч солнца, взгляд рыцаря оставался прикованным к стенам замка. Он отвернулся с тем же внешним спокойствием, и сторонний наблюдатель никогда не догадался бы, сколько жестокой страсти вложил он в безмолвное прощание.
— Руддлан, ты будешь моим!
Окно башни было теперь закрыто тяжелым ставнем, но свет внутри горел по-прежнему. Молодая женщина стояла, держа в обеих ладонях широкую низкую чашу. Выкованная из золота, унизанная вдоль всего края крупными жемчужинами, чаша, казалось, пульсировала в руках девушки. Мягкий теплый отсвет исходил от нее, но внутри, несмотря на все старания, по-прежнему была только вода, только мерцающее отражение факела, укрепленного на стене. Напрасно девушка старалась избавиться от посторонних мыслей, напрасно щурилась, вглядываясь вглубь...
— Ну, уже увидела что-нибудь или нет? — рявкнули ей прямо в ухо, заставив сильно вздрогнуть.
Чаша накренилась, вода пролилась на розовый шелк платья. Арианна с громким стуком раздраженно поставила чашу на ближайший сундук и затрясла подолом, по которому расползалось мокрое пятно. Теперь ничего не оставалось, как ждать, пока оно высохнет. Она выпрямилась, перебросила на спину толстую косу и метнула на брата яростный взгляд.
— Наказание Божье! Что я смогу увидеть, если ты будешь то и дело заглядывать мне через плечо, как нервический больной — лекарю, пока тот готовит ему снадобье? Чего ты ждешь, скажи на милость? Что прямо из чаши полезут человечки?
— Я жду, что ты мне дашь ответ на вопрос, который я задал, потому что это важно! — отрезал ее брат. Он уже пошел к двери, но вдруг вернулся и ткнул в нее пальцем, едва не попав в лицо. — Ты носишь на шее ожерелье ясновидящей, но, когда доходит до дела, толку от тебя никакого!
Бессознательно Арианна коснулась магического украшения, кольцом охватывающего ее шею. Оно было очень древнее: две бронзовые змейки с изумрудными глазами, хвосты которых переплетались сзади, под косой, а раздвоенные языки — на горле. На мгновение ей показалось, что ожерелье сжимается и душит ее, но она постаралась преодолеть неприятное чувство, позволив гневу разгореться.
— Не тебе упрекать меня, Сейдро!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194