– Сжав кулаки так, что побелели костяшки длинных пальцев, Фил неторопливо подошел ко мне.
– Ничего подобного, – поспешно возразила я. – Майлз что-то перепутал.
Майлз снова взглянул на Фила, а потом, крепко стиснув зубы, небрежно прошел мимо него и со стуком захлопнул за собой дверь.
– Слава Богу, что ты пришел, – с дрожащим смехом сказала я.
– Правда? А я подумал, может, мое время истекло. – Он не смотрел на меня и все еще сжимал кулаки.
– О, Фил, прекрати. Ты же не думаешь, что я его поощряла!
– Почему нет? Я понимаю, что он неотразим, когда дело касается женщин. Во всяком случае, так считает Розалинда – или считала.
– Повторяю в сотый раз: я не Розалинда! Повернувшись, Фил обнял меня и склонил голову мне на плечо.
– Прости, Дженнифер. Я не хотел. – Он поморщился. – Но войти и увидеть вас двоих…
– Даже ты должен был заметить, что я вела себя отнюдь не дружелюбно. – Я ласково похлопала его по спине.
– Этого я не заметил. Я видел только, что он занимается с тобой любовью.
– Не думаю, что Майлз знает, что такое любовь, – сказала я, с улыбкой отстранившись от Фила.
– Надо было ударить его, – объявил Фил с такой нехарактерной для него свирепостью, что я рассмеялась.
– Я рада, что ты этого не сделал. В этом не было необходимости. Ты видел, с каким видом он ушел? Не думаю, что он когда-нибудь снова будет приставать ко мне.
– Не думаю, что он вообще будет разговаривать с тобой, – согласился со мной Фил, снова обретя чувство юмора.
– Я зашел узнать, не хочешь ли ты прогуляться верхом?
– С удовольствием, – ответила я, позабыв, что собиралась поговорить с тетей Гарриет и Розалиндой.
Майлз не попался нам на глаза, когда мы проходили мимо его виллы и шли по усыпанной сосновыми иголками дорожке, которая вела через лес к конюшне, а если они слышал, как мы смеемся, то нам обоим это было совершенно все равно.
Глава 10
Лошади выбрались с песчаного пляжа, мы остановились на мысе и осмотрелись, но Мэри и Тома не увидели. Прохладный и чистый ветер с Атлантики обдувал нам лица, лошади фыркали и били копытами, порываясь скакать дальше.
– Хочешь, поедем дальше? – прокричал мне Фил.
– Нет, – покачала я головой, – я хочу увидеться с тетей Гарриет. И с Розалиндой.
– С Розалиндой вряд ли получится.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что уже заходил туда, и Гарольд опять был ужасно взволнован. Очевидно, вчера вечером Майлз расстроил ее сильнее, чем мы думали. Если Розалинда не согласится на роль, ее ждет судебный процесс.
– Почему?
– Контракты. Моим крошечным умом этого не понять. Когда она подписывала контракты со студией, она обещала сыграть следующие две роли, которые они ей предложат. Первая была в блокбастере, и вторая побивает все рекорды. Естественно, они хотят видеть ее в своей эпопее о царице Савской. А еще им надо, чтобы она подписала новый контракт. Только Розалинда не соглашается.
– Не пора ли Гарольду сказать ее агенту, насколько плохо чувствует себя Розалинда?
Я совершенно забыла, что Фил ничего не знает о ее попытке покончить с собой.
– Я бы не назвал приступы раздражения и упрямство Розалинды болезнью, – мягко сказал Фил. – Когда мы вернемся, ты сама сможешь ее увидеть… если она тебя впустит.
* * *
Дверь мне открыл Гарольд. Его доброжелательное лицо осунулось от бессонницы, а под глазами залегли темные круги.
Со словами:
– Я знаю о Розалинде все, – я решительно прошла мимо него. – После всего, что мне пришлось перенести, мог бы сразу обратиться ко мне за помощью, не доводя до этого.
– Это… э-э… приходило мне в голову, но тогда Гарриет сказала, что ты еще нездорова. Розалинда страшно переживает из-за того, что могут узнать другие – даже родные.
– Что ж, это вполне понятно. Вряд ли это то, о чем следует кричать с крыши. Я и о письмах знаю.
– Здесь не о чем беспокоиться, Дженни. – Гарольд смущенно кашлянул. – Неверное толкование, плод воображения…
– Брось, Гарольд. Ты разговариваешь со мной, с Дженни. Если ты мне не доверяешь, то кому можешь доверять? – Судя по выражению лица Гарольда – никому, и тем более в том, что касалось Розалинды.
– Где она? – уже мягче, спросила я и взяла его под руку. – Я хочу помочь ей. В прошлом году она делала для меня все, что могла, и я этого не забыла. Позволь мне поговорить с ней, Гарольд.
– Ты… э-э… действительно думаешь, что это необходимо? – смущенно спросил Гарольд, разрываясь между желанием помочь жене и боязнью ее ярости.
– Думаю, необходимо. Если она мучается так, как говорят Мэри и тетя Гарриет, то, пожалуй, я смогу понять ее лучше, чем кто-либо другой.
Взгляд Гарольда нервно заметался между лестницей и моим лицом. Очевидно, он не мог принять решение, и я сделала это за него.
– Я иду наверх. Не волнуйся. Если хочешь сделать что-нибудь полезное, можешь приготовить кофе.
– Э-э… кофе, – беспомощно повторил Гарольд, испуганно глядя, как я поднимаюсь по мраморным ступенькам к спальням.
Наверху было тихо. Пройдя по толстому ковру мимо нескольких дверей, я остановилась у той, которая, как мне показалось, должна была вести в спальню хозяев, и постучала.
– Кто там? – Голос Розалинды звенел от страха. – Уходите. Уходите!
– Это я, Дженни.
На мгновение воцарилась тишина, а потом снова раздался ее голос, глухой и усталый:
– Уходи, Дженни.
– Нет. Я хочу поговорить с тобой. Открой дверь, Розалинда.
– О, Дженни! – Дверь распахнулась, и Розалинда, истерически рыдая, бросилась мне в объятия.
Я крепко обняла ее и повела к кровати, нашептывая слова утешения:
– Не плачь, Розалинда. Все в порядке. Все будет хорошо.
– Нет! Ты не понимаешь, Дженни! О Господи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47