Я зажмурилась. Розалинда была избалованной, но во время адских месяцев, закончившихся для меня судебным разбирательством и последующими ночными кошмарами, неожиданно проявила исключительную заботливость. Даже Фил признал, что Роуз не такая эгоистка, какой он всегда ее считал. Это ее деньгами оплачено мое проживание в Португалии и пребывание на одной из вилл в течение сколь угодно долгого времени.
Тетя Гарриет была уже в «Анклаве» и ждала моего приезда, и я понимала, что мое пустое времяпрепровождение в Виане может только вызвать у нее беспокойство. Дорогая тетя Гарриет, любимая всеми нами, она всегда была там, где в ней нуждались. Розалинде и мне она приходилась двоюродной бабушкой, она в отличие от наших родителей никогда не ругала нас и обращалась с нами как со взрослыми. Для Фила она была еще важнее. Его родители умерли, когда ему было тринадцать лет, и именно тетя Гарриет, совсем не родственница ему, взяла мальчишку в свой дом, платила за его уроки на фортепиано, следила, чтобы у него были самые лучшие учителя, которых можно нанять. Когда соседи спрашивали ее, почему она тратит столько времени и денег на ребенка совершенно чужих для нее людей, она коротко отвечала: «Этот мальчик – сокровище».
Для тети Гарриет этого было достаточно, и она, конечно, оказалась права: Фил – огромный талант. Но по иронии судьбы годы учебы не принесли ему особой известности, зато лицо Розалинды откровенно улыбалось с киноафиш по всему миру. Пару раз в месяц Фил публично выступал, а все остальное время преподавал в местной школе, и не только музыку, но и английский, и математику, и очень часто оказывался со свистком на шее посреди спортивной площадки в окружении чумазых школьников. Для театральной актрисы таланта, у Розалинды было маловато, только в кино она преображалась и становилась потрясающе эффектной. По справедливости, известность, которую приобрела она, должна была принадлежать Филу. Во всяком случае, таково мое мнение. Интересно, считает ли Фил так же? Сам он ничего подобного не говорил, и единственное, что он всегда повторял, так это то, что выбрали не ту девушку, что красавица я, а не Розалинда. Но если я и была красавицей, то никогда этого не осознавала. Я стала тем, кем всегда хотела стать – няней.
Мои мысли перешли на слишком опасную дорожку, и я решила направить их к Мэри Коллинз, или Фаррар, как она именовалась теперь. Было бы очень приятно снова повидаться с ней. Мэри входила в наш детский квартет и сейчас тоже должна была приехать в Офир. В спокойных серых глазах Мэри не было ни жалости, ни любопытства, только любовь – следствие дружбы длиной в двадцать лет. В детстве мы все четверо жили в Темплас-Уэй, маленькой деревушке в Кенте, волею обстоятельств примостившейся у самых гор Норт-Даунс. Мой отец был семейным доктором, отец Мэри – деревенским зеленщиком. Именно Мэри в детстве выступала миротворцем и всегда улаживала ссоры между нами, именно Мэри убедила Фила позволить Розалинде отправиться с нами в путешествие, хотя это угрожало тщательно продуманному плану Фила устроить в соседнем лесу сражение ковбоев и индейцев. Розалинда никогда не пошла бы с нами, если бы ей отвели роль ковбоя; ей всегда хотелось разрисовывать себе лицо и украшать голову перьями – несомненно, теперь она получила такую возможность. Я добродушно улыбнулась.
Спокойствие и мягкость Мэри были спасением для нашей четверки. Фил, как правило, хотел отделаться от Розалинды, и тогда она начинала плакать и жаловаться тете Гарриет, в результате Фил и я попадали в немилость за то, что плохо обходились с Роуз. Интересно, подумала я, понимала ли когда-нибудь Розалинда, сколь многим в детстве была обязана Мэри? Вероятно, да, потому что дружба между ними вышла за рамки детства, и, несмотря на совершенно разный образ жизни, Розалинда и Мэри до сих пор остаются близкими подругами. По правде говоря, Розалинда убедила себя, что предстоящие несколько недель в «Анклаве» будут похожими на прежние времена. Мы, все четверо, снова будем вместе, потому что она даже Фила уговорила все бросить и присоединиться к нам на несколько недель, заманив его обещанием предоставить тихую комнату и рояль для упражнений.
Должен был приехать и муж Мэри, Том, в некотором смысле явившийся для всех неожиданностью. Мэри была очень неприметным и тихим человеком, поэтому никто не ожидал, что она выйдет замуж за столь неописуемо красивого парня, как Том Фаррар. Но Том Фаррар сделал правильный выбор. Вся жизнь Мэри вращалась вокруг него и их двух маленьких детей, и если мужчину можно обожать, то Том был обожаем. Время от времени навещая их, мы находили в их доме уют и спокойствие, которых нам не хватало в собственных жизнях. Мэри и Том впервые уезжали от детей, и я беспокоилась, как Мэри это переживет. Она – настоящая наседка, но тетя Гарриет непреклонно заявила, что Мэри необходим отдых.
– Эта девочка преждевременно старится, – сказала она по телефону, убеждая, что мне тоже необходим отдых. – Несколько недель, проведенные на солнце, принесут вам обеим огромную пользу.
Именно мысль о Мэри заставила меня согласиться – она и некоторое беспокойство, которое вызвали у меня слова тети Гарриет. Что могло так сильно тревожить Мэри, из-за чего она начала стареть раньше времени? У тети Гарриет не было склонности к преувеличениям, и я подумала, не в Томе ли дело, но потом отказалась от своего предположения. Том тут ни при чем, любой парень был бы счастлив, женившись на Мэри. Она, несомненно, много работала, и, несомненно, суд надо мной и его последствия оставили на ней свой отпечаток, как и на всех, кто был близок ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47