В следующем году сельская экзотика вышла из моды, и началось триумфальное возвращение нарядов от кутюр. Знатные дамы снова принялись пускать себе кровь, чтобы добиться стильной бледности. Вернувшись в Париж, Морье пришел к мадам Гурдон, чтобы повидаться со мной. Я развлекала его в черных одеждах и макияже дьявольского ночного создания. Ему это пришлось по душе. Когда он предложил выйти за него, я перевела разговор на другую тему.
Однажды утром в начале июля 1763 года я в одиночестве прогуливалась вдоль Сены. От толпы прохожих вдруг отделился сухопарый молодой человек с ярко-рыжими волосами, глубоко посаженными карими глазами и лисьей ухмылкой и подошел ко мне. Его лицо показалось мне знакомым.
– Жанна Бекю!
Я похолодела. Своим настоящим именем я не пользовалась уже больше года.
– Мы знакомы, месье?
– Вы меня знаете, но мы незнакомы. – Меня охватила смутная тревога.
– У меня нет времени разгадывать ваши загадки, месье.
Его глаза, казалось, пронизывали меня насквозь.
– Вас ждут великие дела, – сказал он. – В вашей жизни будут большие взлеты и большие падения. Скоро все изменится. – Его лукавая ухмылка стала еще шире.
Я в ужасе поторопилась уйти. Мне казалось, что он преследует меня, но, обернувшись, увидела, что он исчез.
Позже, за обедом в доме мадам Гурдон, я рассказала об этом происшествии сестрам. Все они сочли это весьма любопытным и долго еще обсуждали. Маржери предположила, что это был ангел. Дельфин решила, что это сумасшедший. Мадам Луиза сказала, что мне следовало обратиться в полицию. Топаз считала, что мне стоило расспросить его. И правда, у меня возникла масса вопросов и собственных предположений на этот счет. Суждено ли мне снова полюбить? Интересно, мог ли мой таинственный пророк просветить меня на этот счет? В то же время я боялась, что это был дьявол, коварный лис, который пришел за моей душой. Пару дней я терзалась догадками, но бешеный темп моей жизни не оставлял времени на длительные размышления. Даже когда через пару недель моя жизнь действительно изменилась коренным образом, я не связала это с той встречей. Я не вспоминала странного мужчину до тех самых пор, пока наши пути не пересеклись снова много лет спустя.
В середине июля 1763 года мадам Гурдон удалось через богатого клиента получить несколько приглашений на открытие статуи короля Луи на новой Площади Луи XV. Намечался фейерверк по случаю окончания Семилетней войны и появление самого короля.
Для празднества возвели огромный шатер из красного льна. Мы едва успели занять свои места на трибуне, как на площадь въехала королевская карета и из нее под гром аплодисментов вышел король. В жизни Луи оказался значительно красивее, чем на портретах, которые я видела. Весь его облик говорил о его распутности – фривольная улыбка, бархатная кожа, покрасневшие горящие глаза и пухлые щечки сатира. Его походка была удивительно плавной – свои внушительные бедра король носил с элегантной развязностью, словно весь мир был у его ног.
Подъехала вторая карета. Интересно, подумала я, кто это – королева или маркиза де Помпадур? Я слышала, что официальная фаворитка серьезно больна. Ропот недовольства прокатился по толпе, когда из кареты появилась Помпадур собственной персоной. Она имела огромное влияние не только на самого короля, но и на политическую жизнь страны. Многие считали, что на ней лежит ответственность за невыгодный союз с Австрией и недавнюю войну с Англией, которая полностью опустошила государственную казну и унесла жизни тысяч молодых французов.
Маркиза де Помпадур ужасно отощала. Она двигалась неуверенно, и, несмотря на толстый слой пудры и румян на ее осунувшемся лице, видно было, что она страдает от боли.
– Что-то не похожа она на человека, с которым можно от души покувыркаться в постели, – заметила я.
Мадам Гурдон рассказала мне то же, что я слышала от месье Леонарда: с самого начала своего правления маркиза де Помпадур снабжала короля любовницами.
– Я слышала, что это началось после того, как она заболела, – сказала мадам Гурдон. – Она давно не способна ублажить короля Луи. В начале года она устроила ему интереснейшее развлечение – подарила домик, спрятанный на тихой улочке Версаля, с дюжиной юных леди. Он называется «Pare aux Cerfs».
– Эти юные леди – проститутки? – уточнила я.
Мадам Гурдон покачала головой:
– Скорее рабыни. Они называют себя ученицами. Одни – из дворянских семей, другие низкого происхождения.
Как рассказала мадам Гурдон, все эти девушки были очень молоды. Их привозили в этот дом тайно, под покровом темноты, и держали в полном неведении относительно того, где они находятся и кто тот человек, которого они ласкают. Они знали только, что Луи – богатый и влиятельный любовник. Если кто-то из девушек догадывался, кто такой Луи, ее отправляли в монастырь.
Король совершенно очаровал меня. Я страстно желала попасть в это общество, где все, что блестит, весит двадцать четыре карата. Луи занял свое место на возвышении. По его правую руку сел новый военный министр Этьен де Стэнвий, герцог де Шуазо. Шуазо проявил недюжинный талант, пытаясь разгрести кашу, которую заварила де Помпадур, и вернуть Франции былую мощь на политической арене. Маркиза села справа от короля, накрыв его руку своей костлявой кистью.
Как я завидовала ей! Я, несомненно, значительно красивее ее. Она стара и стоит одной ногой в могиле. Я расправила плечи, мечтая, чтобы его величество обратил на меня внимание. Но вокруг было столько людей, что рассчитывать на такое везение не приходилось. Я была всего лишь женщиной из толпы. Или нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86