— Бросив кочергу Саймону, она театральным жестом прижала ладонь ко лбу и откинулась на подушки. — Но уже слишком поздно. Он возвращается, застает жену умирающей и успевает лишь поцеловать ее на прощание, прежде чем она испустит последний вздох, оставив его с сундуком, полным сокровищ, и разбитым сердцем. — Аннабелл закрыла глаза, прижав руки к груди. — Я бы отлично сыграла эту роль!
— Чушь собачья! — фыркнула Дорин, входя в комнату. — С разбитым сердцем — вот еще! Скорее всего мошенник потратил бы все свое богатство на игру, выпивку и непотребных женщин.
— Не забивай детям голову такими гадостями, Дорин, — упрекнула ее Юнис. — Я принесла вам печенье.
Дети столпились вокруг Юнис, а Джек с подозрением взглянул на Хейдона, поставившего кожаный чемодан у входной двери.
— Вы уезжаете? — Да.
— Куда? — возбужденно пискнул Джейми.
Хейдон колебался. Ему не хотелось лгать им, но открыть правду было слишком рискованно. Если его отсутствие покажется подозрительным констеблю Драммонду, прежде чем Женевьева объявит о смерти мужа, он станет расспрашивать детей, куда же делся их мнимый отчим. Один из них может проболтаться, что Хейдон собирался вернуться в Инвернесс.
— Я еду дилижансом в Эдинбург. — Это по крайней мере тоже было правдой. — У меня там дела.
Джек недоверчиво приподнял брови.
— Когда вы вернетесь?
— Точно не знаю.
— Значит, вы не вернетесь вовсе? — его голос был мрачным.
Саймон в ужасе смотрел на Хейдона.
— Вы нас бросаете?
— Разве вам здесь не нравится? — удивился Джейми, стряхивая с губ крошки печенья.
Хейдон ощущал себя совершенно беспомощным. Он не хотел уезжать, но не мог и остаться. Как же объяснить это детям?
— В Глазго один человек узнал меня. Теперь мне слишком опасно оставаться здесь.
— Но ведь Глазго очень далеко, — запротестовала Шарлотта. Ее лицо побледнело, и Хейдон почувствовал, что она больше всех детей будет ощущать его отсутствие. — Никто из Глазго никогда здесь не бывает.
— Шарлотта права, — подхватила Аннабелл. — Не думаю, что вам стоит из-за этого беспокоиться.
— Боюсь, все не так просто, — вздохнул Хейдон. Он сел рядом с Шарлоттой и обнял ее за плечи. — Человек, который узнал меня, наверняка расскажет об этом другим и упомянет, что я был вместе с Женевьевой. Полиция придет сюда расспросить ее. Если они обнаружат лорда Рэдмонда живущим здесь в качестве мужа Женевьевы, то могут арестовать и ее.
На лицах детей мелькнул страх, и Хейдон мысленно обругал себя. Нельзя было их пугать. Но он хотел, чтобы они поняли: он уезжает, поскольку иного выхода нет. Действительно нет.
— Риск был велик уже тогда, когда я только появился в этом доме. Но нам пришлось пойти на это. Я должен был набраться сил для путешествия. Теперь, когда я выздоровел, рисковать больше нельзя. Я должен уехать.
Дети молча смотрели на него. За их короткую жизнь их уже не раз бросали на произвол судьбы — сначала родители, потом родственники, которые не могли или не хотели о них заботиться, и наконец общество, рассматривающее их как прирожденных мерзавцев, которым следует находиться в тюрьме или исправительной школе, дабы не смущать остальных зрелищем их бедствий, которые они к тому же и заслужили.
Единственным человеком, который никогда их не предавал, была Женевьева.
— Но вы вернетесь к нам? — неуверенно спросил Джейми.
Хейдону хотелось ответить «да», но дети и без того достаточно сталкивались с лживыми обещаниями и обманутыми надеждами. Он не должен давать слово, которое не сможет сдержать.
Внезапный стук в дверь избавил его от необходимости отвечать.
Оливер посмотрел на Хейдона.
— Мне открыть?
Мысли Хейдона лихорадочно завертелись. Он сомневался, чтобы кто-то мог за такой короткий срок, услышав историю Родни, прийти к выводу, что Максуэлл Блейк в действительности маркиз Рэдмонд, и приехать из Глазго в Инверэри, чтобы уведомить об этом здешние власти. Конечно, это было в пределах возможного, но казалось в высшей степени маловероятным.
— Откройте, — кивнул Хейдон.
— Дайте старику минутку! — крикнул Оливер, так как стук продолжался. Приковыляв к двери, он слегка приоткрыл ее и сердито проворчал: — Какое у вас важное дело, что вы едва дверь не выломали?
— Мы пришли за маркизом, — отозвался верзила-полицейский с копной грязных волос, выбивающихся из-под шапки. Мундир был так туго натянут на его толстом брюхе, что потускневшие пуговицы, казалось, оторвутся, стоит ему только сделать очередной выдох.
— Мы знаем, что он здесь, — добавил стоящий рядом констебль — коренастый парень с вывернутыми ноздрями, делавшими его похожим на свинью.
— Выдайте его нам, и у вас не будет никаких неприятностей, — заверил костлявый молодой полисмен с веснушчатой физиономией и растрепанными рыжими волосами.
— Не знаю, о ком вы говорите. — Оливер почесал затылок, загораживая вход своей тощей фигурой. — Здесь нет никакого маркиза. Должно быть, вы ошиблись, ребята.
— Отойди, старый дурень! — Толстяк толкнул плечом дверь. Бедняга Оливер отлетел в сторону, и полицейские ворвались в дом.
— Оливер! — испуганно вскрикнула Дорин, увидев, что старик ударился о стол и рухнул на пол. По его лбу потекла струйка крови.
— Чертов ублюдок! — рявкнул Джек, бросаясь с кулаками на толстого полисмена.
— Нет, Джек! — Хейдон рванулся вперед. — Остановись!
Джек успел ударить толстяка кулаком в лицо, прежде чем два других полисмена оттащили его. Тогда он вонзил зубы в запястье констебля с лицом, похожим на свиное рыло.
— На помощь! — завопил тот, пытаясь вырваться. — Юэн, помоги мне!
— А ну отпусти его! — Веснушчатый полисмен схватил Джека за волосы, оттащил в сторону и заломил ему руки за спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86