— Он умер.— Когда?Энджел знала, что ей не избежать этих вопросов, и готовилась к ним, пока бежала по скале к берегу.«Может, если я расскажу ему все, он найдет в себе сколько-нибудь сочувствия, чтобы не превратить еще четыре недели моей жизни в ад?»Эта мысль придала Энджел силы. Она глубоко вздохнула; калейдоскоп цветов в ее голове сложился в одинокую розу.— Грант… — Голос Энджел стал тише и вдруг оборвался.Она редко произносила вслух его имя и удивилась, что оно больно кольнуло ее. Когда Энджел заговорила снова, ее голос звучал глухо и бесстрастно:— Грант погиб ночью ровно три года назад. За день до нашей свадьбы. Погиб вместе со своей матерью и моими родителями.Хок словно окаменел. Он не сомневался, что слышит правду.Лучше бы он услышал ложь. Ложь можно отбросить, проигнорировать, выкинуть из головы. А правду — нет. Она слишком горька.Он ощущал всю ее боль, она выплескивалась в него волнами беспомощной ярости, но голос Энджел оставался спокойным, ничто не дрогнуло в ее лице. Лишь чуть припухшие глубокие, как море, глаза выдавали ее чувства.Слова лились нескончаемым потоком, но глаза Энджел оставались сухими.— Я бы тоже умерла, — говорила она, — если бы Дерри не вытащил меня из-под обломков горящей машины. Я была в очень тяжелом состоянии. Он отвез меня в больницу и сражался за мою жизнь упорнее, чем я сама, а потом заботился обо мне до тех пор, пока я не встала на ноги.— Так какого черта ты не переспала с ним? — огрызнулся Хок. Глубокое чувство, скрывавшееся в спокойных словах Энджел, злило его все больше и больше.— Наша любовь друг к другу не такая, как ты думаешь.Хок ждал.Энджел взгянула на него и не увидела в его лице ни капли сочувствия.— Не знаю, смогу ли я все объяснить тебе так, чтобы ты понял, — сказала она. — Дерри — единственный человек на свете, который может разделить со мной мои воспоминания о юности, о родителях, о Гранте, о пикнике на побережье, об ослепительной красоте первой любви. Только Дерри помнит тот вечер, когда мы с Грантом объявили о своей помолвке, слова, которые прозвучали тогда, и…— Почему бы вам на пару не построить ему святилище? — холодно спросил Хок.Он не мог понять, почему при одной мысли о том, что Энджел кого-то любила, его охватывает безрассудная ярость.Даже если этот человек уже мертв.Бешенство стальными когтями рвануло с таким трудом достигнутый душевный покой Энджел, и она задрожала, пытаясь удержать себя в руках.— Тебе очень подходит твое имя, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Ястреб — хищная птица. А я легкая добыча, не так ли?— Поэтому ты прошлым вечером удрала домой? Ты боялась, что снова окажешься у меня в постели?Презрительное выражение на лице Хока неожиданно придало ей силы.— Нет, — спокойно ответила Энджел, — я не боюсь снова оказаться у тебя в постели. Просто я хорошо усвоила старое выражение: не мечите бисер перед свиньями.— Это твоя девственность бисер? — едко спросил Хок.— Нет, но к тебе очень применимо это выражение. Ты вел себя как настоящая свинья.На мгновение воцарилась напряженная тишина, потом Хок тихо, но зловеще спросил:— Почему ты отдалась мне, Ангел? Ты ведь отдалась мне. Я не брал тебя силой. Или ты все утро утешалась этой ложью? Бедным маленьким ангелочком овладел искушенный ястреб, — произнес он кривляясь.Энджел вдруг обрадовалась, что проплакала всю прошлую ночь. Наверное, поэтому сейчас слез не было. Где-то в глубине ее души безмолвный, не дающий покоя вопрос «почему?» превратился в «как?».Как она могла так сильно ошибиться в этом человеке?Найдя для себя ответ, она, не задумываясь, произнесла его вслух.— Я подумала, что люблю тебя, — сказала Энджел. — Это была ужасная глупость. Я перепутала желание с любовью, и теперь не осталось ни того, ни другого.Зрачки карих глаз Хока расширились, затем сузились до черных, смоляных точек. От удивления он не мог вымолвить ни слова.Энджел произнесла слово «любовь» с той же нарочито грубоватой интонацией, с какой его обычно произносил Хок. И эта интонация подсказала ему, что он ранил Энджел так же сильно, как когда-то ранили его.Эта мысль впилась в него, словно крюк, причиняя боль при каждом вдохе.Хок не хотел верить своим глазам. Так переживать может только истинно влюбленный человек, но он не верил в любовь со дня своего восемнадцатилетия. Любви не бывает.— Есть еще вопросы? — хладнокровно спросила Энджел.Хок промолчал. Ему нечего было сказать.— Ну и отлично, — решительно заключила Энджел. — Поехали на рыбалку.Ее намеренно холодный тон вновь разъярил Хока.— Ты холодна, как это море.Энджел посмотрела на переливающуюся гладь воды, в которой отражались облака.— В море кипит жизнь, — возразила она. — Я холодна, как хищная птица. Мертвая. Ты собираешься ехать на рыбалку?— Я предпочел бы сломать тебе шею.— Будет обидно, — безразличным тоном ответила Энджел и повернулась лицом к Хоку. — Это чуть ли не единственная часть моего тела, которая не была ни сломана, ни разбита.Хок приблизился к ней, его голос изменился.— И сердце было разбито? — тихо спросил он.— Сердце мое разбилось задолго до того, как я повстречала тебя.— Ангел.Дыхание Хока щекотало ей виски. Чувства, которые она старательно подавляла, всколыхнулись в ней, угрожая вырваться из-под контроля.— Не называй меня так, — резко оборвала его Энджел.— Почему? Потому что он звал тебя Ангел?— Он?У Хока задрожали ноздри. Он придвинулся еще ближе, так близко, что мог различать запах ее духов.— Парень, которого ты любила. Брат Дерри.Энджел отвернулась, ненавидя исходящее от Хока предательское тепло, которое она ощущала даже через ткань платья.— Если не поторопиться, мы пропустим прилив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62