Рейли, несмотря на то что занял место в амбулатории и жил там в надежде избавиться от общества графа, превратился как раз в того, кем отчаянно не хотел быть, а именно в личного врача Йена Маклауда.
И дело было вовсе не в том, что жители деревни Лайминг были особенно здоровым народом. Вовсе нет. Они были довольно хворыми. Но, судя по всему, никто из них не питал доверия к новому врачу и не обращался к нему за помощью. Немногие из них доверяли ему настолько, чтобы привести своих хворых домашних животных. Единственный раз, когда к нему обратились за советом…
— Мисс Бренна сказала, что ее надо кормить теплым суслом, — сообщила ему миссис Макадамс. — Но сусло такое дорогое. Не можете ли вы посоветовать чего-нибудь подешевле? Говорят, чем больше мнений, тем лучше.
— Если мисс Доннегал считает, что теплое сусло поможет, — сказал Рейли, передавая курицу ее владелице, — то, боюсь, теплое сусло — это как раз то, что надо. Мисс Доннегал разбирается в курах гораздо лучше меня.
Он любезно отворил дверь для своей пациентки и ее владелицы, и его приветствовал подувший ему в лицо теплый ветерок. Приближалась весна, на деревьях появлялись листочки, а в глазах животных на склонах холмов — живой блеск, особенно у баранов или тех, кого Рейли принимал за баранов. Впрочем, в овцах Рейли разбирался не лучше, чем в курах. Во всяком случае, наступал сезон, когда должны были появиться ягнята, и все мужчины, если только они не забросили сети в озеро, находились в холмах, разыскивая ярочек. Рейли с самого начала сезона не видел Бренны Доннегал. По-видимому, ее маленькие руки, столь ловко скользившие по родовым путям, теперь были особенно необходимы.
В то время как мужчины следили за приплодом в своих отарах, деревенские женщины пользовались рано наступившим теплом, чтобы продавать самодельные товары на рынке под открытым небом, в двух шагах от амбулатории Рейли.
Деревушка Лайминг была мала и находилась вдалеке от проезжей дороги, поэтому в нее редко кто заглядывал мимоходом, почти у каждого ее жителя было место в торговых рядах. Рейли получал истинное удовольствие, разглядывая выставленные на продажу товары.
Здесь можно было купить вкуснейшие пироги с мясом у миссис Макгрегор, лук-порей и редис у миссис Мердок, роскошные пышные караваи хлеба у миссис Конелл и божественно пахнущее мыло у досточтимой миссис Мерфи.
Даже у Флоры был свой прилавок, хотя она торговала только элем — по пенни за кружку. И все-таки Рейли повадился по нескольку раз в день наведываться к ее прилавку. Если она бывала занята с покупателями, то, как он полагал, не находила времени, чтобы грустить о графе и жаловаться на жизнь. Эту привычку она приобрела после последнего его отказа сделать ее честной женщиной.
Теперь, подходя к ее прилавку и заранее позаботившись вывесить на двери амбулатории записку со словами «Вернусь через пять минут», что было, разумеется, лишнее, потому что очень немногие жители деревни Лайминг умели читать, он заметил, что Флора снова тоскует.
Она мечтательно созерцала замок, примостившийся на утесе высоко над их головами. Только когда он деликатно покашлял, Флора встрепенулась и сказала безрадостно:
— О, доктор Стэнтон. Это вы. Привет.
— Отличное приветствие, — сказал Рейли гораздо теплее, чем собирался, — для вашего первого покупателя. Пожалуйста, пинту, Флора, и на этот раз проявите внимание к пене.
Флора вздохнула и повернулась к своему крану. Впрочем, скорее это был кран миссис Мерфи, потому что именно она любезно разрешила Флоре продавать эль из «Истерзанного зайца».
— Простите меня, — сказала Флора все тем же безжизненным голосом. — Только не могу не думать о нем. Думаю, это и значит любить.
Рейли все с той же наигранной бодростью принялся журить ее:
— Мисс Флора, вы ведь знаете, что он вас не стоит.
— Знаю, — вздохнула Флора, и ее худенькие плечики под поношенной кружевной шалью опустились. — На прошлой неделе Том Финни попросил меня выйти за него замуж.
Искренне и приятно удивленный, Рейли тотчас же откликнулся:
— Но это же превосходно. Флора! Том — славный малый. Почему бы вам не согласиться?
Флора покачала головой, и все ее бледно-золотые локоны взметнулись:
— Это было бы нечестно по отношению к Тому. Он женится на мне, зная, что я люблю другого. К тому же его мать меня не выносит.
Рейли, знакомый с миссис Финни, понимал, почему девушка колеблется. Он положил монетку ей на ладонь, взял кружку и сказал:
— Не стоит грустить, Флора. Есть много других парней. Такая хорошенькая девушка, как вы, вряд ли останется без внимания.
Флора заморгала. Ее голубые глаза наполнились слезами:
— Да, но среди них нет того парня, который нужен мне.
Это было сказано столь траурным тоном, что Рейли растерялся и не знал, что ответить. Поэтому вместо того чтобы произносить слова утешения, он потрепал ее по подбородку и бросил ей еще монетку, после чего удалился, стараясь показать, что интересуется торговлей пирогами.
Несмотря на горе Флоры, Рейли, вышагивая между прилавками, вдыхая соленый морской воздух, слушая болтовню женщин и глядя на чаек, вившихся над их головами в надежде схватить корку хлеба, чувствовал всем своим существом, что поступил правильно, приехав на остров Скай. Правда, пока что у него была только одна пациентка — курица миссис Макадамс. Но никогда в Лондоне он не был так в ладу с собой, как здесь, в Лайминге. Может, причиной тому был бодрящий морской воздух или отсутствие удушающего дыма из каминных труб. Может быть, отличная еда из кухни миссис Мерфи или ее изысканного вкуса эль. А возможно, и это он считал наиболее вероятным, причина была в том, что в маленькой рыбачьей деревушке жил добрый, простой и бесхитростный народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101