Шелли бросает взгляд на Гленденинга, вытирающего нанесенные Бренной царапины краем своего килта и непрестанно бормочущего:
— Я этого не делал. Не знаю, о чем она говорила. Я этого не делал.
— Что с ним? — участливо спрашивает Шелли.
— С ним будет все в порядке, — успокаивает Пирсон.
— Нет, я имею в виду… Что, он действительно подстрелил Стиллуорта? Не следует ли нам? Ну, я не знаю… Совершить гражданский арест?
Пирсон оглядывает графа, пытающегося увидеть свое отражение в лезвии палаша, и говорит с отвращением:
— Он никуда не денется. Пошли.
Когда они выходят из холла, Шелли шепчет:
— Ты думаешь, это та самая девушка, из-за которой он не хочет покидать это Богом забытое место?
— Если это не она, — решительно отвечает Пирсон, — то это просто позор, и нам лучше позволить ему умереть.
Глава 25
Голоса.
Он услышал голоса. Глухие, еле слышные. И это было хуже, чем если бы они говорили громко, потому что как ему было определить, кто говорит?..
О Господи, теперь еще он услышал плач. Должно быть, плакали его сестры, которые были большими любительницами поплакать. Почему это Бэйтс не выдворил их? Всего-то кучка женщин, рыдающих у его постели. Неужели они до сих пор не поняли, что он не собирается умирать? В него и раньше стреляли и попадали. Ну ладно уж, может быть, и нет, но, несомненно, он не умрет оттого, что пуля засела у него в плече. Для этого он слишком крепок.
И о чем это думал Бэйтс, когда впустил их сюда? Дуэли запрещены и незаконны, кроме как на континенте. А теперь они начнут тесать свои языки по всему городу о том, что он сплоховал и проиграл в этой небольшой потасовке. Он не мог припомнить, чтобы с ним такое случалось прежде.
Этелридж. Это имя засело у него в памяти. Так у него была дуэль с Этелриджем? Но из-за чего? Теперь этот малый женат на Кристине, а уже одно это серьезное наказание для человека. Разве не так? И тут внезапно он очнулся.
Он больше не слышал плача. Теперь он слышал какое-то шуршание.
Ба, да это играют в карты!
Наконец его зрение сфокусировалось. Он оказался в незнакомой комнате, которой никогда не видел прежде, на широкой пуховой перине, в кровати с резными спинкой и ножками. Солнечный свет струился во все окна, и он отчетливо ощущал аромат печеных яблок.
Возле необъятной кровати сидели Пирсон и Шелли в одних рубашках. Вряд ли они ему пригрезились, потому что, если бы он видел их во сне, они занимались бы чем-нибудь гораздо более интересным, чем игра в карты.
— Ха, — прошептал Шелли, — двадцать одно. Я выиграл.
— Как бы не так! — возразил Пирсон. — Ты не мог снова выиграть. Это невозможно.
— Возможно, — настаивал Шелли, — ты просто плохо смешал карты.
— Я их тасовал битый час. Ты сплутовал.
— Но как я мог сплутовать? Ведь сдавал-то ты.
Рейли пытался спросить их, где он и все ли в порядке с Бренной, но смог лишь издать звук, похожий на хриплое карканье.
Однако и карканье сослужило ему службу, потому что привлекло к нему внимание обоих мужчин. Они перестали пререкаться из-за карт и с некоторым изумлением посмотрели на него.
— О, смотри-ка, — сказал Пирсон очень дружелюбно. — А ты очнулся. Самое время. Как себя чувствуешь?
Шелли едва удостоил его взглядом. Он собрал карты и сказал:
— Я покажу тебе, как их надо тасовать. О, привет, Стиллуорт.
Рейли снова что-то прокаркал.
— Он хочет пить. Дай ему воды, Сент-Джон.
— Я дал ему этого чертового опиума, — ответил Шелли, мастерски тасуя карты, — а ты дай ему воды.
Пирсон вздохнул, поднялся со стула и принес Рейли стакан воды. Но, когда тот попытался поднять правую руку чтобы взять стакан, его пронзила отчаянная боль, и Рейли снова осел на подушки.
На Пирсона это, по-видимому, не произвело особенного впечатления.
— Бери другой рукой, балда. Тебе прострелили правое плечо.
Рейли взял стакан левой рукой и опорожнил его. Потом возвратил пустой стакан Пирсону и сказал голосом, прозвучавшим почти нормально:
— Бренна.
Пирсон поднял брови:
— Да?
— Она, — он попытался прочистить горло, — с ней все в порядке?
— Разве ты не помнишь? — Пирсон скорчил гримасу и теперь смотрел сверху вниз на старого друга.
Рейли очень пожалел, что не владеет правой рукой. Если бы она была в порядке, он бы не пожалел для друга хорошей оплеухи.
— Нет, не помню, — проскрипел он нетерпеливо. — Ты, осел, я был без сознания. Где она? С ней все в порядке?
— Конечно, в порядке, — ответил возмущенный Пирсон. — И должен тебе заметить, что с твоей стороны невежливо называть меня ослом после того, как я вынул пулю из твоего плеча. А твоя драгоценная мисс Доннегал не сумела этого сделать.
— Но только, — добавил Шелли, не отрывая взгляда от карт, которые он перекладывал из одной руки в другую, — только потому, что она слишком сильно привязана к этому типу. Не могла заставить себя как следует рвануть эту штуку. Боялась причинить тебе боль, как я полагаю. К счастью, сэр Чарлз встал в нужную позицию и дернул эту злополучную штуку со всей силы. Она застряла в кости. И счастье, что не раздробила ее.
— Прошу прошения, но я обращался с пациентом нежно, как с ребенком, — возразил оскорбленный Пирсон. — Как со своим собственным младенцем. Мисс Доннегал не смогла бы сделать это лучше, даже если бы презирала Стиллуорта от души. По-видимому, она не знает, с каким никчемным пустышкой и повесой связала себя.
Он поправил отвороты своего фрака.
— Это была работа для такого опытного профессионала, как я, и я выполнил ее отлично, если сам говорю об этом с гордостью.
— Пожалуйста. — Шелли отложил карты и подмигнул Рейли. — Прежде чем он заставил себя приблизиться к тебе, он проглотил три или четыре стакана виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101