Найдется ли теперь в ее респектабельной жизни местечко для похотливого беспокойного повесы, который и раньше-то никогда не вписывался в общество порядочных людей?
– Иди сюда, – позвала Блайт, придвигая к камину плетеное кресло.
Ее позабавила внезапная робость Рейдера. В его глазах ясно читалось беспокойство и нерешительность. Блайт мысленно поклялась сделать эту ночь незабываемой.
Усадив Рейдера в кресло, она стащила с него сапоги, затем чулки и опустилась на колени у его ног. Потом Блайт начала медленно расшнуровывать лиф своего платья, обнажая полные груди с манящими коралловыми сосками. Рейдер судорожно вцепился в подлокотники кресла, жадными глазами пожирая ее тело. Как истинная искусительница, Блайт еще ниже спустила платье.
– Для тебя, Рейдер Прескотт, мой пират-любовник. Эта ночь для тебя, – прошептала Блайт.
Расстегнув пуговицы на бриджах, она закатала повыше каждую штанину и прижалась грудью к его обнаженным ногам. По телу Рейдера прошла крупная дрожь. Он наблюдал за волнующими движениями Блайт, ощущал прикосновение ее сосков и не мог даже пошевелиться.
Однако Блайт не остановилась на этом, решив продолжить сладкую пытку. Она приподнялась, высвободила его возбужденное орудие любви и поместила его в ложбинку между своих грудей, раз за разом накатываясь на него своей нежностью, как прибой накатывается на твердые скалы. Рейдер задрожал еще сильнее и, безвольно раскинув ноги, начал медленно сползать с кресла, прижимая к себе Блайт.
Он нашел ее губы, впился в них жадным поцелуем, затем рывком поднялся вместе с ней на ноги и принялся яростно стаскивать с нее платье. Блайт помогла ему справиться со всевозможными крючками и, перешагнув через груду одежды, осталась в одних чулках и подвязках.
– Это моя девичья кровать. – Она посмотрела на большую кровать под балдахином и чувственно прошептала: – Пойдем, ты поможешь превратить ее в брачное ложе, Гидеон Прескотт.
Сбросив туфельки, Блайт опустилась на прохладные простыни.
Рейдер едва не сошел с ума при виде ее соблазнительных ягодиц, тонкой талии, длинных стройных ног в изящных чулках. О Господи, еще никогда в Жизни он так не желал женщину! Его желание оказалось так велико, что не позволяло ему сдвинуться с места!
Блайт лежала перед ним словно богиня, но не холодная, мраморная, которой мужчины только восторгаются, а теплая, живая, сводящая с ума, пробуждающая страсть.
Словно очнувшись, Рейдер начал неистово срывать с себя одежду, разбрасывая ее по всей комнате, затем подошел к кровати и, повернув Блайт к себе лицом, поцеловал в губы, лаская языком. После этого он опрокинул ее навзничь, нависая над ней всем телом, и принялся медленно ласкать плечи и грудь. Его губы следовали за руками, а язык делал завершающий аккорд то в одном, то в другом чувствительном месте.
Блайт выгибалась навстречу Рейдеру, желая скорее ощутить в себе его возбужденную плоть, но он продолжал это восхитительное путешествие, доводя ее до безумия своими ласками. Когда Блайт уже казалось, что она сейчас умрет от охватившего ее острого, нестерпимого желания, Рейдер откинулся назад и медленно проник в жаждущее его лоно. Приподняв Блайт за бедра, он начал посылать себя в ее тело ритмичными захватывающими дух толчками. Блайт прильнула к нему, желая быстрее достичь пика наслаждения. Однако, почувствовав это, Рейдер снова опрокинул ее на кровать, навалился сверху, буквально пригвоздив Блайт своим орудием любви.
Она была уже не в силах отвечать ему. Ее руки вдруг ослабели, сознание помутилось. Блайт не ощущала ни своего тела, ни тела Рейдера, взлетая куда-то высоко-высоко. Потом, словно испугавшись потерять его, она вцепилась в плечи Рейдера и увлекла его за собой туда, где не было ничего, кроме наслаждения…
– Господи, миссис Прескотт, ты меня удивляешь, – спустя некоторое время наконец смог хрипло проговорить Рейдер, мужественно приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть Блайт в лицо.
На ее щеках все еще горел румянец страсти, в глазах отражалось удовлетворение. Признаться, он еще никогда не встречал столь восхитительной женщины.
– По ту сторону двери я миссис Прескотт, а здесь, в постели, я хочу оставаться твоей Вул-вич. Я хочу быть твоим наслаждением и давать тебе все, что ты пожелаешь. Я хочу, чтобы ты был моим Рейдером и овладевал мною тысячью способов.
Рейдер недоуменно уставился на Блайт, пытаясь понять значение ее слов. Наконец их смысл дошел до него, и Рейдер смущенно покраснел. Блайт с улыбкой погладила его по щеке.
– Тебе нужно отучаться краснеть, Гидеон Прескотт. Так краснеют только невинные девушки.
– Я над этим непременно поработаю, Вул-вич, – ухмыльнулся Рейдер, прижимая ее к себе.
Затем он удобно устроился рядом, упиваясь ароматом тела Блайт и думая о том, как хорошо засыпать, чувствуя возле себя женщину, которую любишь и которая любит тебя.
* * *
– Свеча совсем догорела, – сонно пробормотала Блайт несколько часов спустя.
– На то они и свечи, чтобы догорать, моя золотоглазая, – отозвался Рейдер.
Ему было тепло и уютно. Каким-то образом ей удалось вытащить из-под него одеяло и укрыть их обоих. Рейдер притянул Блайт к своей груди, положил поверх себя и начал поглаживать ее спину, плечи, ягодицы. «Она просто создана для любви, и сегодняшняя ночь – лучшее тому доказательство, – думал он. – Но что ждет нас в будущем? Разделит ли Блайт со мной дальнейшую жизнь?»
«Удивительно, как мы все-таки подходим друг другу», – в свою очередь размышляла про себя Блайт. Ее тело сыграло не последнюю роль в их сближении. Как знать, если бы она не поддалась зову своей плоти и не предложила бы себя Рейдеру, что было бы с ними сейчас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121