Я хочу чувствовать тебя под собой, чтобы ты обвивала мой торс ногами и выкрикивала мое имя снова и снова. — И он прижал ее к себе, словно пытаясь соблазнить. — Ты говоришь, я не желаю тебя? Почувствуй меня, Саманта, и пойми, как ты ошибалась.
Глаза Саманты были закрыты. Все ее существо сосредоточилось на новых ощущениях.
Ремингтон обнял ее и увлек в глубь сада, в его темную и тенистую часть, одновременно — на ходу — расстегивая неподатливые пуговки, сбегавшие по спине ее платья. Черт с ними — с принципами и работой! Для него теперь ничто не имеет значения, кроме обладания этой женщиной. Скорее. Скорее! Оказавшись в укромном уголке сада, Ремингтон спустил до пояса платье и нижнюю сорочку возлюбленной, его плоть отчаянно жаждала соединения с любимой. Граф поднял голову. Лунного сияния было достаточно, чтобы он оценил, каким сокровищем обладает.
Ремингтон затаил дыхание и заворожено смотрел на ее груди. Она была красивой, очень красивой и доверчивой, она ждала его прикосновений и готова была отдать ему все, что он захочет.
Господи! Если бы она только знала, как сильно он ее желает!
— Ну, какая я? — с трепетом спросила Саманта. — У меня все на месте?
— Все ли на месте у тебя?! Да ты прекрасна! Прекраснее прекрасного! Ты лучше всяких фантазий, которые выдумывают мужчины.
Ремингтон медленно наклонил голову и слегка провел губами по бугоркам ее груди. Потом осмелел и втянул в себя один из бесстыдно вздувшихся сосков.
Сэмми вскрикнула, по ногам ее побежала пульсирующая дрожь.
— Ремингтон! — Если на свете и были другие слова, то она их забыла все. Ничто не могло сравниться с лавиной новых чувств и ощущений, которые вдруг обрушились на нее. Больше всего Саманта хотела, чтобы эти новые ощущения не покидали ее никогда.
Ремингтон поднял девушку на руки и донес ее до ближайшей скамейки, бережно опустил на гладкую деревянную поверхность и наполовину закрыл собою сверху.
— Это просто сумасшествие, дорогая, — промурлыкал он, гладя кожу ее грудей. — Нас могут обнаружить…
Предостережения замерли у него на губах, когда Саманта скользнула рукой ему под фрак и осторожно пробралась под рубашку. Ремингтон весь напрягся, таким же крепким и напряженным стал тот орган, от которого зависело продолжение рода Гришэмов. Саманта же неустанно трудилась над пуговицами его рубашки.
— Мне бы хотелось прикоснуться к вам… — выдохнула девушка, уже касаясь его груди и смешных завитков волос на ней. — Так хорошо?
— Господи! Я хочу, чтобы ты гладила меня всего с ног до головы, — шептал Ремингтон, содрогаясь всем своим могучим телом.
Глаза Сэмми сверкали чистой радостью. Ремингтон между тем уже рычал:
— Дорогая, ты меня убиваешь!
Он почти подмял ее под себя, наслаждаясь ароматом и обладанием свежего девического тела. Ремингтон продолжал ласкать разгоряченную грудь Саманты. Девушка изнемогала от желания.
— Ремингтон… — выдохнула она, — пожалуйста… Ее мольба разожгла его страсть еще сильнее.
— Саманта, дорогая моя Саманта… понимаешь ли ты, о чем просишь меня?
Господи, сам он больше всего на свете хотел сорвать с нее это ненужное платье и вонзить свой кинжал в ее мягкое вожделеющее лоно. Желание довлело над ним, заслоняя все доводы рассудка.
— Конечно, понимаю, — созналась девушка, поглаживая его широкие плечи, пробегая пальцами по вздувшимся буграм мускулов. Ее доверчивые глаза были полны страсти. — С первой минуты нашей встречи я была уверена, что буду принадлежать тебе. Пожалуйста, давай займемся любовью.
Самые желанные слова в жизни Ремингтона Уорта графа Гришэма. Он взглянул на нее, полуобнаженную, распластанную на скамье Воксхолла, предназначенного для публичных развлечений, и чувство вины неожиданно подняло голову. Вместе с ним на поверхность выплыло еще какое-то чувство, неясное, давно забытое, но изначально присущее ему. Черт побери! До чего он дошел! Что он собирается делать?!
— Нет.
— Нет? — изумилась Саманта.
Ремингтон отдышался и заставил себя сесть, решительно помог подняться своей спутнице и начал натягивать ей на плечи сперва сорочку, потом платье.
— Почему? — слабо и обиженно протянула девушка.
— Потому что ты слишком дорога мне, чтобы прощание с девственностью случилось на первой попавшейся скамейке Воксхолла. Впопыхах.
За тем, как он застегивал рубашку, Саманта наблюдала в полном молчании.
— Для меня это не было бы впопыхах, — наконец вымолвила она. — Вы прекрасно знаете это, как я знаю то, что вы отказываетесь от меня вовсе не из-за того, что боитесь поранить и уязвить мое чувство прекрасного. Вы просто бережете себя. И боитесь нанести удар по своему самолюбию. — Глаза ее смотрели на неудавшегося любовника с печальным сожалением. — Видите ли, Ремингтон, впервые в вашей жизни это не было бы впопыхах и для вас.
Глава 10
Ноллвуд уже ждал его.
Надеясь, что Тэмплар и Хэррис находятся где-то поблизости, Ремингтон направился на оранжевый огонек время от времени вспыхивающей сигары, принуждая себя не думать ни о чем, кроме предстоящей встречи.
Его до сих пор преследовали слова Саманты, вызывая воспоминания, которых он привык избегать. Ее слова о его самозащите не были новы для него, но до сих пор он слышал разоблачения только из уст Бойда, но сказанные девушкой они приобрели более глубинный, значимый смысл. Бойд был его ближайшим другом, который был с ним на войне, делил с ним боль и избавление от нее, но Саманта… с ней все было по-другому.
Ремингтону требовалось побыть в одиночестве, разобраться в себе, но он мог позволить себе это только после встречи с Ноллвудом.
— Гришэм, вы опоздали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98