Либерти больше не проронила ни слова до тех самых пор, пока они не вышли из зала в холл. Возле двери их уже поджидал Гаррик с плащами наготове.
— Отлично, Гаррик. Наконец-то ты додумался сделать хотя бы что-то полезное. Где ты пропадал, скажи на милость?
Виновато посмотрев на друга, Гаррик протянул им плащи:
— Карета ждет. Что-нибудь еще? Эллиот одним движением набросил на плечи Либерти плащ.
— Проследи за тем, чтобы Фуллертон действительно все правильно понял, — пробормотал он. — Кстати, это же предупреждение должно дойти и до Константина.
В изумлении Либерти уставилась на него:
— Вам известно и про Константина?
— Мадам, я рекомендовал бы вам попридержать язык. Боюсь, иначе сгоряча наделаю немало такого, о чем потом буду жалеть. — Он посмотрел на Гаррика. — Спокойной ночи, Фрост.
Тот ответил кивком, после чего поднес к губам руку Либерти.
— Не бойтесь, миледи. Он не такой тиран, как может показаться.
Эллиот никак не прореагировал на его замечание, а молча повернулся и сопроводил Либерти к двери.
Весь путь домой оба не проронили ни слова. Сидя в карете напротив мужа, Либерти ощущала, как он весь напряжен.
Минут через пять они доехали до Дэрвуд-Хауса. Эллиот сам распахнул дверцу кареты и помог супруге сойти на землю. Молча он проводил ее наверх по ступенькам. Их встретил растерянный Уикерс.
— Как, однако, вы рано, ваша милость!
— Ты прав, действительно рано, — подтвердил Эллиот. — Мы ложимся спать, поэтому можешь запереть на ночь дверь.
С улыбкой Либерти попыталась успокоить старого дворецкого:
— Спасибо, мистер Уикерс. Мы чудесно провели время.
Последняя фраза была произнесена уже со ступенек лестницы. Эллиот тащил жену за собой с такой силой, что Либерти едва поспевала за ним.
В считанные секунды он заставил ее взбежать по лестнице и едва ли не втиснул в спальню. Завидев их, Джонатан Стенли, его лакей, молча удалился. Правда, перед тем как закрыть за собой дверь, на прощание одарил Либерти сочувствующим взглядом.
— Эллиот, прошу вас. Зачем вы так вели себя? Прислуга наверняка подумает, что вы собираетесь избить меня.
— Хорошая мысль, — бросил он ей.
— Неправда, вы не посмеете этого сделать. И мы оба это знаем. Право, мне жаль, что разговор с Фуллертоном зашел слишком далеко.
— Слишком далеко? — Дэрвуд метал громы и молнии. — Слишком далеко? Как это прикажете понимать? Бросаю в вашу сторону взгляд, и что я вижу? Моей жене угрожают! А вы говорите, что просто разговор зашел слишком далеко? Господи, чего же ждать тогда? Вы, случайно, не заколоть его собирались?
Намек на Брэкстона задел ее за живое.
— Все было совсем не так! — сердито воскликнула она. Дэрвуд приблизился к ней вплотную.
— Признайтесь, мне показалось или нет, что в разговоре с Фуллертоном вы упомянули «Сокровище»?
— Нет, не показалось.
Дэрвуд стоял близко к ней, и Либерти, чтобы посмотреть ему глаза, пришлось закинуть голову.
— Черт вас возьми, Либерти! Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что делаете?
— Еще бы! Разумеется, отдаю.
— Тогда, может быть, соизволите объяснить мне, почему вам так нравится попадать в опасные ситуации? Сначала под покровом ночи проникаете в библиотеку Брэкстона, после этого устраиваете кровавую сцену в Воксхолле и вот теперь заигрываете с опасностью, шантажируя Фул-лертона.
— Позвольте, милорд, все объяснить.
— Это не игра. Эти люди действительно опасны. Господи, или вы забыли, что вам постоянно шлют угрозы! Мне казалось, вы понимаете, насколько серьезна ситуация.
— Разумеется, понимаю.
— В таком случае у вас не должно быть никаких сомнений на тот счет, что Фуллертон не остановится ни перед чем, лишь бы никому не стало известно про «Сокровище». Ему ничего не стоит убить вас.
— Разумеется.
Дэрвуд посмотрел на нее в изумлении:
— И зная это, вы решили завести разговор с этим человеком? Вам показалось, что того, что вы о нем знаете, достаточно, чтобы погубить его?
— Дело не в этом. Я…
Эллиот положил ей руки на плечи:
— Черт подери, Либерти! Вы, кажется, вознамерились довести меня до помешательства. Признайтесь, вы в состоянии принимать взвешенные, продуманные решения?
— Мне не нравится ваш тон.
— А мне прежде всего не нравится то, что вы задались целью погубить саму себя.
Либерти раздраженно стряхнула с плеч его руки:
— Если вы позволите мне все объяснить, полагаю, сами все поймете как надо.
— Я и так уже все понял, — резко ответил Дэрвуд. — Я понял, что вы обменяли Ховардов экземпляр «Сокровища» на бухгалтерскую книгу, которая, как вам показалось, могла бы установить невиновность моего отца. Затем, как я понимаю, после того как изучили гроссбух, вам стало ясно, что мой отец не так уж и безгрешен, как я пытался представить вам.
Либерти в изумлении широко открыла глаза.
— Эллиот, так вы все это знали?
— Разумеется, знал. Неужели, по-вашему, Ховард не показал мне свидетельства нечестности моего отца?
— Но вы также знали, что к этому причастны Ховард, Фуллертон и Константин? Именно поэтому так ненавидите их?
— Вы правы. Именно поэтому.
— Ваш отец попытался вывести их на чистую воду, и они в отместку его погубили.
В тусклом свете спальни лицо Дэрвуда напоминало непроницаемую маску.
— И тогда вы решили отомстить им за все?
— И лучший способ это сделать — стать тем человеком, которого они боятся.
Постепенно до Либерти начала доходить вся правда, и она внутренне содрогнулась от ужаса.
— И тогда вы женились на мне, потому что знали, что «Сокровище» находится в коллекции. — Ее глаза были широко открыты. — Вы с самого начала знали, что они попытаются достать эту книгу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85