И боишься, что Либерти непременно предаст тебя, точно так же как все другие.
Дэрвуд почувствовал, как бешено забилось его сердце, готовое выскочить из груди. Гаррик даже не догадывался, что страх предательства преследовал его, не давая ни минуты покоя, вот уже две недели. Впервые за пятнадцать лет бурливший в его душе котел успокоился, и вдруг на смену ему пришел страх, что Либерти лишит его того единственного, что было для него дороже всего в жизни.
— Не говори глупостей.
— Это я говорю глупости? Подумай сам — почему это последние две недели ты ходишь чернее тучи?
— Потому что кто-то угрожает моей жене. Покушается на ее жизнь. Извини меня, Гаррик, но тот инцидент порядком отравил мне жизнь.
— Однако отнюдь не потому, что ей якобы угрожал Брэкстон. Даже не потому, что тебе кажется, будто ее жизнь в опасности. А потому, Дэрвуд, что возомнил, то есть почему-то вбил себе в голову, что при первом же удобном случае она тебя предаст. Когда же этого не случилось — она согласилась отдать свой экземпляр «Сокровища», — это страшно напугало тебя. Ты ведь сам сказал, что Либерти ничего не стоило использовать эту книгу с выгодой для себя. Брэкстон охотился за этим томом, был готов заплатить сколько угодно, но твоя жена использовала эту книгу во благо твоей персоне, а не себе. И вот ты злишься на нее, потому что теперь к ней неравнодушен.
Дэрвуд подумал, что Либерти стала для него просто необходимой. Она была самой разной — противоречивой, упрямой и в чем-то наивной, но вовсе не той интриганкой, какой ему представлялась когда-то. Эллиоту тотчас вспомнился счет, который сегодня утром представил ему секретарь. За те несколько недель, что они стали мужем и женой, Либерти истратила на свой гардероб смехотворную сумму. На ливреи своих лакеев он истратил гораздо больше.
Дэрвуд почувствовал, что Гаррик не сводит с него изучающего взгляда.
— Насколько я понимаю, — Эллиот нервно прокашлялся, — ты собрался читать мне нотации на сей счет. Я тебя об этом не просил.
— Да. Мне кажется, ты продемонстрировал свое обычное упрямство и по этой причине кое-что проглядел. Либерти не безгласная вещь, Эллиот. Она живой человек.
— Человек, который некогда помогал Ховарду Рен-деллу, — произнес Дэрвуд и протянул руку, чтобы взять шляпу.
— Скажи, а давно ли ты был готов лечь в постель с кем угодно, даже с самим дьяволом, лишь бы приблизиться к намеченной цели? Подумай как следует, был ли у нее выбор.
— Выбор есть у каждого, — сказал Дэрвуд и надел шляпу. — Правда, чаще мы совершаем совсем не то, что нужно, и идем наперекор судьбе.
— Как ты сейчас, например.
— Послушай, Гаррик, признайся честно: что тебе от меня нужно?
— Чтобы ты разнообразия ради подумал о Либерти, а не о себе. Это, конечно, нелегко. Но, черт возьми, если хочешь выставить себя этаким правдоискателем, вспомни и о ее чувствах. Можно подумать, ты не знаешь, что будет с ней, когда она узнает о твоем намерении стереть с лица земли выстроенную Ренделлом империю.
Гаррик на мгновение смолк, глядя, как Дэрвуд надевает плащ.
— Либерти понятия не имеет, в каком состоянии тот оставил после себя дела. Если я ей скажу, она просто не поверит.
— Но ты хотел бы, чтобы все-таки поверила? Дэрвуд на минуту задумался.
— Не спорю, я отчасти приложил к этому руку, и не собираюсь идти на попятную, — осторожно произнес он и пристально посмотрел на друга. — А теперь я буду премного благодарен тебе, если ты прекратишь этот пустой разговор и прямо сейчас отправишься к Фуллертону. Мне надо еще кое-куда заехать, и потому я попросил бы тебя присмотреть за Либерти. Так мне будет спокойнее.
— Ты в этом уверен?
— Я лишь повторю то, что сказал. Только посмей волочиться за ней, и я вызову тебя на дуэль.
— Скажи, что я такого сделал, что ты сомневаешься в моей дружбе?
— Ничего, — был вынужден признать Эллиот, надевая перчатки. — Но я тебя знаю как свои пять пальцев, и меня не проведешь. Я знаю, когда у тебя глазки загораются. Ты хочешь ее.
— Как и ты. Дэрвуд стиснул зубы.
— Какая разница, чего я хочу?.. — раздраженно процедил он и вышел из комнаты.
Спустя двадцать минут карета Дэрвуда подкатила к портику лондонского особняка Аддисона Фуллертона. При мысли о том, что ему придется провести в этом доме целый вечер, Эллиот почувствовал боль в висках. Бомонд все это время только тем и был занят, что обсуждал его женитьбу на Либерти, и Фуллертон поддался искушению проверить выдержку Дэрвуда, как если бы не устоял перед выгодным капиталовложением. Дэрвуд не сомневался — все до единого ждали, когда же Либерти его покинет.
От этой мысли внутри у него все закипело. Нет, он своей собственности просто так не отдаст.
Еще никогда в жизни не был он столь одержим непреодолимым желанием обладать человеком. Объектом его страсти раньше были лишь неодушевленные предметы. И теперь он понял, почему его как магнитом тянет к Либерти. В свое время гнев и раздражение наполняли его кипучей энергией, столь необходимой для выполнения поставленных целей. Пока был жив Ренделл, вся энергия Дэрвуда была направлена против Хаксли. Когда же графа не стало, былой огонь начал постепенно угасать. По крайней мере мысль об отмщении больше не подстегивала Дэрвуда, не гнала его вперед. Подобно измученному голодом человеку, который думает только о еде, Эллиот не сумел обрести новый смысл жизни. И лишь теперь обрел его в лице Либерти Мэдисон.
Она полюбила его — воистину подарок судьбы.
С такими мыслями Дэрвуд собрал в железный кулак нервы и ступил в логово заклятого врага. Он тотчас отыскал глазами Либерти и, заметив ее, почувствовал, как в нем вновь мощной волной нарастает желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85