На глаза Либерти навернулись слезы.
— Милорд, право, я в смущении.
Они продолжали кружиться по залу, и он сжимал в руке крестик.
«Интересно, — думал он, — поймет ли Либерти значение подарка?» Дэрвуд будто экслибрис хотел на ней оттиснуть. Впрочем, он действительно желал бы наложить на нее печать поцелуя.
— Надеюсь, вам нравится. Мне думалось, вы предпочтете нечто единственное в своем роде.
Либерти посмотрела на цепочку и крест:
— Красивая вещь.
— И вы будете носить? — Эллиот даже затаил дыхание, ожидая, что она ответит.
Пальцы Либерти пожали ему руку.
— С превеликим удовольствием!
Эллиот аккуратно надел длинную цепочку через голову Либерти, не расстегивая застежки. Поправив цепочку у нее на шее, он откинул голову, любуясь декольте. Крестик оказался как раз в ложбинке! Приличия ради Эллиот сдержал радостное восклицание и вновь положил ей руку на талию.
— Великолепно! — прошептал он, зажмурившись.
— Вы правы, — раздался ее шепот, и Дэрвуд вновь открыл глаза.
Либерти нежно погладила его плечо.
— Благодарю вас, милорд. Ваш подарок доставил мне истинное удовольствие.
— И мне тоже.
Казалось, в зале стало чересчур душно. Дэрвуд едва не задыхался. Либерти наверняка уловила эту смену настроения, и лицо ее залил легкий румянец.
— А вам жарко? — спросил ее Дэрвуд. Она тут же ухватилась за возможность сменить тему разговора.
— Не волнуйтесь. Здесь так много народу, и для всех мы стали очередным поводом для разговоров.
— Вряд ли на балу у Аддисона Фуллертона ожидали увидеть меня. И еще меньше — танцующим с собственной женой.
— И делающим ей подарок.
— Надеюсь, вы в курсе того, что мы с Фуллертоном в весьма натянутых отношениях?
— Однако он пригласил нас.
— Он пригласил вас. В этом вся разница.
— Констанция Фуллертон ни за что не пригласила бы меня к ним в дом одну. Какого бы мнения ни были обо мне эти люди, они теперь совсем не одобрят, если я стану разъезжать по балам одна.
— Как мне кажется, Аддисон решил, что ваша верность Ховарду сыграет ему на руку. Как вы понимаете, к собственности Ренделла Фуллертон имеет самое непосредственное отношение.
— Разумеется. Или вы думаете, я, несмотря на то что так долго была вовлечена в дела Ховарда, не поняла, какую роль играет в них Фуллертон?
— В таком случае вы должны быть осведомлены о моей давней вражде с ним.
Лукавые глаза Либерти показались Эллиоту бездонными голубыми океанами.
— Милорд, мне известно ваше отношение к Адцисону Фуллертону. Именно по этой причине я и решила посетить бал в его доме.
— А поподробнее, Либерти? Вы ведь представления не имеете, как я себя чувствовал, когда Уикерс сказал мне, что вы выбрали именно этот бал.
Ее улыбка померкла.
— Эллиот, признайтесь, вы не подумали, что я решила приехать сюда, потому что меня привлекает общество Фул-лертонов?
— Фуллертон был в числе ближайших друзей Ховарда. Вот почему я подумал, что вам приятно находиться в их семье.
— Те, кто был близок с Хаксли, в свое время ни во что меня не ставили. Надеюсь, вам это известно?
Дэрвуд подумал, что те, кто входил в окружение Ховарда, наверняка на редкость жестоко относились к женщине, которая в глазах всего общества была его любовницей. Поскольку Ренделл сам не выказывал ей знаков уважения, то таковых нечего было ожидать от его друзей. Впервые Дэрвуд со всей отчетливостью осознал, что в этом отношении они с Либерти ужасно похожи. Более того, она единственная во всем мире, кто может понять глубину его, Эллиота, одиночества.
— Простите меня, Либерти.
— Ничего. Теперь вам понятно, почему я хотела, чтобы мы приехали сюда вдвоем?
— Я начинаю проникаться уверенностью, что, судя по всему, вам нравится дразнить высший свет. Вспомните злополучную сигару и наше бракосочетание. И то и другое — ваша затея.
Пока они с Либерти вальсировали под заключительные аккорды, от Дэрвуда не укрылись любопытные взгляды кое-кого из гостей.
— Однако, признайтесь, даже слух о том, что вас якобы видели курящей сигару в одной комнате со мной, и даже необычные обстоятельства нашего бракосочетания не идут ни в какое сравнение с событиями этого вечера. Мы с вами не только танцуем в доме человека, который, будь у него такая возможность, пристрелил бы меня на месте, но, более того, производим впечатление счастливейшей пары.
— А разве это не так?
Дэрвуд пристально посмотрел на Либерти:
— О чем вы, мадам?
Вальс закончился, и Эллиот отвел Либерти подальше от посторонних глаз в укромный уголок возле дверей, что вели на террасу. Прежде чем посмотреть ему в глаза, Либерти поправила булавку у него на лацкане.
— Мне кажется, милорд, вашим знакомым давно пора понять одну простую вещь — на меня больше нельзя смотреть как на бывшую любовницу графа Хаксли. Я — виконтесса Дэрвуд. И если у кого еще остались сомнения относительно того, кому я храню верность, сегодня они скорее всего перестанут сомневаться.
Дэрвуду показалось, будто внутри его что-то взорвалось. Либерти даже не догадывалась, какое впечатление произвели на него ее слова.
— Либерти!.. — Он смотрел на нее, и от волнения у него перехватило дыхание. Она покачала головой:
— Сегодня я поняла, что до сих пор относилась к вам очень несправедливо. Лишь только после разговора с Гарриком мне стало ясно, что я наделала. Вы же сделали все, чтобы быть по отношению ко мне честным и справедливым. А я дала вам повод усомниться в моих благих намерениях. Нет ничего удивительного в том, что вы прониклись подозрением ко мне после моей встречи с Брэкстоном.
— Неправда.
Либерти прижала палец к его губам.
— У меня и в мыслях не было оскорбить вас, дав повод усомниться в моей честности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85