Он охнул, и пальцы его, разжавшись, соскользнули с ее плеча.
Он сделал несколько неуверенных шагов назад, ухватившись за живот и почти согнувшись пополам. Сара тяжело дышала, каждый вздох отдавался болью: она знала, что нисколько не помогла себе, что у него просто перехватило дыхание и что это всего на несколько секунд. Она ждала его следующего движения.
Но он ничего не сделал. Дыхание его, когда он выпрямился, было слышно во всей комнате. Сара стояла в ожидании следующего удара. Но буквально через минуту она была потрясена, увидев знакомую улыбку, которая начала появляться на его лице. Его раскатистый мощный хохот огласил комнату.
— Черт побери! — хохотал он. — Черт побери… Да эта девчонка с перцем! Я, сдается, впустил под свою крышу дикую кошку!
Все еще смеясь, он рухнул в стоявшее позади кресло, указав ей на скамейку.
— Дикая кошка со светлыми волосами, а? Ну, Лиза, я такого от тебя не ожидал. Нет, честное слово, не ожидал!
Он глубоко вздохнул три или четыре раза.
— А знаешь, ты мне по нраву, Лиза, — сказал он уже тише. — На черта мне робкие бабы. Дуры они все! — Он качнулся на стуле, наклонив его вперед, ближе к ней. — Но ты-то не дура, а, моя красотка?
Сара не ответила. Она начала ощущать спад после предпринятых ею отчаянных усилий. Она презирала себя за неумение скрыть это от него; ей было не справиться с приступом дрожи, охватившей ее. Она сжалась в дальнем углу скамейки. Он мог делать что угодно: в ней не осталось ни сил, ни духа для сопротивления. Она с ненавистью смотрела в эти бледно-голубые глазки, на светлые кудряшки над ними: лицо ее дергалось от боли в том месте, где он нанес удар, и она чувствовала, что кровь выступила в том месте, где он расцарапал ей плечо. Она ненавидела его за эту боль и за унизительность их схватки, но она могла лишь смотреть на руки, которые причинили ей всю эту боль, руки, спокойно лежавшие на подлокотниках.
— Итак, ты шла в Аппельдор, Лиза? Ну-ну, я сам туда отправлюсь через день-другой. И ты со мной поедешь — я тебя туда отвезу. А до того ты проведешь время здесь, в «Ангеле».
Она рванулась вперед.
— Я не останусь здесь! Не останусь! Ты меня не заставишь!
— Не заставлю? Вот как? — продолжал он, делая такую гримасу, как будто ее слова его больно задели. — Да со мной ведь не соскучишься — я тебе обещаю. И вообще — какого еще мужика может желать женщина с таким темпераментом? Ты не будешь одинока, по крайней мере, пока рядом Гарри Тэрнер.
Она слушала его, а сердце холодело от страха.
— Кроме того, — добавил он, — у меня тут и умные книжки есть, что тебе по вкусу будет, если только ты захочешь разнообразия после Гарри. Там наверху есть книжки…
Он снова разразился хохотом, уловив выражение ее лица.
— Ты что, про это думаешь? — Он ткнул пальцем в сторону коридора, ведущего в кухню. — Да, она мне мать, что говорить. Но, — здесь он подмигнул, — папаша мой — это другое дело! Он истинный джентльмен, хоть и не брезгует приехать навестить сыночка время от времени.
Вдруг лицо его стало жестким, а сжатый кулак с грохотом обрушился на стол.
— И, черт побери, Лиза, мною-то можно гордиться гораздо больше, чем сыночками от его благородной жены! Да я и образован лучше, будь уверена, да и голова у меня лучше в делах соображает, чем у этих ослов. Они все трое родились в неге и холе. Они и четверти того не сделали, что сделал я в своем возрасте, — я и богаче буду, чем все они вместе взятые. Вот увидишь!
Он замолчал и слегка приподнял ногу в хорошо пригнанном начищенном сапоге: казалось, вид его доставляет ему удовольствие, потому что, снова взглянув на Сару, он уже не хмурился.
Он тихо произнес:
— Хозяин придорожной гостиницы всегда интересуется теми, кто проходит мимо в ночи и тьме, кто прячется в канавах возле нее. — Он постучал каблуком ботинка об пол, все еще мягко обращаясь к ней: — Ты мне наврала, Лиза. Каждое твое слово — вранье. Но я от тебя добьюсь правды. Кто ты? Откуда взялась?
Она ничего не сказала.
Он снова наклонился вперед, сидя на краешке стула; голос его уже утратил спокойствие.
— Отвечай! Слышишь… отвечай мне!
Прямая спина Сары плотно прижалась к высокой спинке скамьи. Она сознавала, что ее история, неправдоподобная и неудачно выдуманная, будет неубедительна. Он будет ее допрашивать, пока не добьется правды, а правда только ухудшит ее положение. Он тогда поймет, что может держать ее здесь, в таверне, ничего не опасаясь, сколько захочет. Преследователи ни за что не станут ее искать в таком заклятом месте, как «Ангел». А этот человек, сидящий перед ней, который гораздо умнее многих, хоть и неуравновешенный и безумный подчас, наверняка именно он и организовал банду контрабандистов, о которых рассказывают, что они используют это место как перевалочный пункт. В фанатичном блеске его глаз она не заметила жалости — ей грозит та же участь, что и его матери и Дэниелю. Она содрогнулась при мысли, что ее ждет, пока она не выберется отсюда или когда она ему наскучит.
— Отвечай! — орал он, снова в нетерпении занеся руку: казалось, его собственная мощь является для него постоянным источником соблазна.
Она медленно произнесла:
— Я…
Внезапно он переключил свое внимание на дверь, на лице его появилось настороженное выражение. За воем ветра он уловил топот конских копыт по булыжнику. Он вскочил на ноги и задул все свечи, кроме одной.
Сара с невольным почтением и страхом наблюдала за тем, как он стоит, массивный, твердо опирающийся на расставленные ноги, в ожидании глядя на дверь.
Они услышали громоподобный грохот кулаков по двери. Мужской голос закричал:
— Открывайте, вы, там!
Гарри не шевельнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163