Походка Луи была торопливой; в нем были поспешность и возбуждение — качества, ему совсем не присущие. Он отодвинул рабочую корзинку Сары и сел рядом, заговорив безо всяких предисловий.
— Есть новости, Сара! Берк привез почту из Сиднея. Кстати, там есть несколько писем для Эндрю — я должен послать кого-нибудь разыскать его.
Она покачала головой:
— Подожди, успеется, Луи! Скажи мне сначала о своих новостях.
— Это то, чего я не ожидал услышать еще долго. — Он говорил медленно, потом помолчал, глядя на горы позади нее. Когда взгляд его возвратился к ней, он слегка нахмурился. — Моя жена умерла. Я получил письмо от моего уважаемого тестя, в котором он сообщает просто, что она умерла от простуды, полученной во время охоты.
Сара сразу поняла, о чем он говорит, но увидела по выражению его лица, что он не ищет сочувствия; возможно, он испытывал лишь облегчение от этого известия. Конечно, облегчение, но возможно, и некоторое сожаление? Ему, верно, есть о чем сожалеть: возможно, он лелеял невысказанную надежду на ее приезд в колонию когда-нибудь, а может, он сокрушался о ее красоте, которую так неразумно полюбил? Банон, вполне вероятно, строился для сына, который его унаследует. Но если подобные мысли и были у Луи, он держал их при себе, и его лицо очень немного сказало ей. Он сообщил ей новости менее чем через час после их получения, но было ясно, что он не рассчитывает, что она начнет копаться в его чувствах. Испытал ли он облегчение, безразличие или сожаление, — останется его личным делом. Она ничего не сказала, опасаясь, что ее слова могут оказаться неуместными.
Наконец он произнес:
— Я разозлился, Сара!
Она удивленно посмотрела на него.
— Да, разозлился! Жена моя умерла, но моя дочь Элизабет жива! Этот набитый дурак — мой тесть — полагает, что может не пустить ее ко мне.
Он достал из кармана письмо, развернул его на коленях. Сара увидела, что письмо написано крупным убористым почерком, смелым, но неровным, как будто писавший уже не мог вполне управлять своим пером.
— Вот… — Луи указал на строчки в конце письма.
«…Ваша дочь Элизабет, которой сейчас восемь лет, останется, я полагаю, здесь, со своей бабушкой и со мною. Из того, что я слышу о колонии, я должен заключить, что это дикое место, совершенно не пригодное для моей внучки. Более того, Ваша скитальческая жизнь наводит меня на мысль, что Вы не имеете постоянного дома, где ее как следует могут принять и воспитать. К тому же там, в Новом Южном Уэльсе, не найдется женщины, которая могла бы преподать ей нужные предметы, рукоделие, музыку и рисование.
Я ожидаю, Сэр…»
Луи взглянул на нее.
— Вот, Сара! Моя дочь является собственностью ее деда по материнской линии — она слишком нежна, чтобы подвергать ее грубому образу жизни или доверить моей безответственной заботе!
Сара никогда не видела Луи настолько рассерженным.
— И что ты ему ответишь? — спросила она.
— Отвечу?! — Он сердито сунул письмо в карман. — Я ему отвечу лично и наглядно покажу, чьей собственностью на самом деле является Элизабет.
Сара положила руку на его рукав:
— Луи, что ты имеешь в виду?
— Я покупаю билет в Англию, чтобы привезти Элизабет. Я привезу ее в страну, которая станет ей родиной.
— Сюда? Ты с ума сошел!
— Сошел с ума, Сара? Если бы у тебя кроме трех сыновей была еще дочь, она бы жила здесь, с тобой?
— Но это иное дело. Если бы у меня была дочь, она бы родилась здесь, как и мои сыновья. Она бы ничего не знала об Англии. Но я все равно послала бы ее в конце концов в Англию, чтобы она там приобрела принятые для благородных девиц изысканные манеры.
— Элизабет привезет их сюда оттуда! — сказал он горячо. — Ее будет сопровождать одна из этих женщин, которые там заправляют неуютными семинариями для молодых леди. И ничто, абсолютно ничто, Сара, не будет упущено в том, что касается музыки, рисования и шитья! Если она не до конца является дочерью своей матери, она будет благодарна, что я забрал ее из этой холодной казармы, в которой живут ее дед и бабушка.
Сара в сомнении покачала головой.
— А не следует ли тебе это еще раз обдумать, Луи? Ты сейчас разгневан… а потом увидишь все в ином свете. Она еще так мала.
— Но это мой ребенок! — взорвался он. — Она будет жить в моем доме и будет вести ту жизнь, которую я выберу для нее!
Он сердито поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.
— Я это твердо решил, Сара. «Дельфин» сейчас в Порт-Джексоне — именно он привез почту. Я намерен написать капитану, чтобы он оставил мне каюту на обратный путь. Он отправляется прямо в Кейп, я полагаю. При благоприятной погоде через шесть месяцев я буду в Англии.
Луи отплыл на «Дельфине» три недели спустя. Он уехал, оставив мадам Бальве заниматься Баноном и доверив ведение своих дел Эндрю; он также попросил Эндрю найти время, чтобы побывать на Непеане и проследить за делами на ферме.
Гавань была вся в белых гребешках волн в тот день, когда он отправился, ее зеленые берега были красивы и выглядели загадочно, как в тот раз, когда он впервые их увидел. Луи поцеловал руку Саре, обнял Эндрю и направился вниз по ступеням пристани к поджидавшей лодке. Ветер трепал платок, которым Сара махала, и бил ее по ногам широкими юбками. Оказавшись в тени «Дельфина», он видел ее красное платье среди небольшой толпы, собравшейся на причале.
Глава ВТОРАЯ

I
Воскресным мартовским вечером 1804 года Сара стояла с Джулией и Эллен Райдер на веранде их дома. Она наклонилась и запечатлела теплый прощальный поцелуй на щеке Джулии.
— Береги себя, — сказала она тихо. — Может быть, теперь, когда Эллен вернулась и может взять хозяйство на себя, Джеймс отпустит тебя в Гленбарр ненадолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163