Приходилось признать, что хозяин Белль Шена, воспользовавшись своим неотразимым обаянием, завладел не только ее телом, но и мыслями. Теперь ее сердце навсегда принадлежит этому человеку. Ловушка захлопнулась. Захваченная врасплох своими чувствами, она вызвала в своей памяти гибкую бронзовую от загара фигуру, рельефно вылепленные на груди мускулы, плоский, твердый живот, железные бедра. Но стоило только ее воображению добавить к этому торсу кое-какие детали, как лицо ее вспыхнуло от смущения, а губы изогнулись в лукавой усмешке, когда она вспомнила, как горело его тело под ее ладонью. Позже ночью, когда он ненадолго покинул ее, спящую, чтобы подбросить дров в камин, она приоткрыла глаза и залюбовалась тем, как твердые бугры мышц играли у него на спине и лежали твердыми плитами в том месте, где загорелая кожа заросла густыми волосами.
Звук открывшейся и закрывшейся двери где-то в глубине дома вырвал Лирин из сладкой паутины мечтаний. Узнав тяжелую поступь Уиллабелл, она отбросила в сторону одеяло и испуганно охнула, вспомнив о собственной наготе. Подцепив висевший на спинке постели халат Эштона, она торопливо завернулась в него, но, прислушавшись хорошенько, убедилась, что экономка вошла в ванную. Дверь туда была плотно закрыта и Лирин с облегченным вздохом свернулась клубочком на кровати. Ей не очень-то хотелось попадаться на глаза почтенной негритянке, особенно после того, как она только недавно дала слово не торопиться признавать Эштона своим мужем. Как бы то ни было, со вздохом призналась она себе, не пройдет и часа, как ей придется смириться со своим статусом хозяйки дома. Вряд ли ей удастся дольше этого времени держать Уиллабелл в неведении в том, что касается изменившихся отношений между ней и Эштоном.
Суета и топот ног в соседней комнате становились все громче — Лирин догадалась, что слуги наполняю ванну теплой водой. Вскоре раздался повелительный голос экономки, отославшей их прочь, на мгновение все смолкло, и внезапно раздался негромкий стук в дверь. Прежде, чем откликнуться, Лирин поспешно оглядела себя в зеркало и стыдливо опустила глаза, обнаружив, что волосы спутанной копной рассыпались по спине, щеки горят, впрочем, как и все тело под халатом. Иначе говоря, достаточно было бросить на нее взгляд, чтобы понять, чем они с мистером Уингейтом занимались всю ночь и в какие игры играли. Если Уиллабелл не достанет сдержанности, то чувство собственного достоинства бедняжки Лирин должно было подвергнуться серьезному испытанию.
Махнув рукой на все попытки придать себе более приличный вид, Лирин распахнула дверь и увидела Уиллабелл, которая меняла в ванной полотенца. Старая женщина и виду не подала, как она поражена, а приветствовала молодую хозяйку со своей обычной веселой улыбкой и сразу же принялась болтать, что позволило Лирин почувствовать себя лучше. Казалось, экономка ничуть не удивилась присутствию Лирин в спальне хозяина, а приняла это, как нечто само собой разумеющееся.
Через пару минут Лирин уже нежилась в восхитительно горячей ванне, и только что намылила все тело душистым мылом, как вдруг вдалеке послышались громкие, торопливые шаги и стук каблуков. Эштон вихрем взлетел по лестнице, заставив Луэллу Мэй кинуться опрометью по коридору, чтобы быстрым стуком предупредить о его приближении. Уиллабелл торопливо выскользнула из комнаты, оставив свою подопечную на милость спешившего к ней мужа.
Как только Эштон приоткрыл дверь в свою комнату, его как громом поразили звуки веселой песенки, которую кто-то напевал в ванной. Прислонившись плечом к приоткрытой двери, он с наслаждением упивался видом обнаженной красоты, представшей перед его взором. Эштон с удовольствием подумал, как он точно рассчитал время. Его жена принимала ванну, и мягкий утренний свет, пробивавшийся сквозь оконные стекла, заставлял нежно мерцать ее бархатистую кожу, цветом похожую на слоновую кость. Сейчас она, мокрая с головы до пят, была похожа на купающуюся под сенью деревьев очаровательную лесную нимфу.
Наконец Лирин, почувствовав чье-то присутствие и рассчитывая увидеть Уиллабелл, вскинула глаза. Она чуть не пошла ко дну, когда вместо черного лица экономки увидела ухмыляющуюся физиономию Эштона. Он приветствовал ее очаровательной улыбкой и нежным взглядом карих глаз. Пристальный взгляд мужчины окончательно смутил ее, особенно когда она заметила, как он пожирает глазами ее грудь.
— Вы — свет моих очей, мадам, особенно ночью.
Краска бросилась ей в лицо при этом откровенном напоминании о тех ласках, которым они так безудержно предавались ночью. Он был одет очень просто — в бриджи для верховой езды, высокие сапоги и рубашку с длинными рукавами и казался воплощением мужчины, уверенного в своем мужском очаровании. Это заставило ее еще острее смутиться от сознания своей собственной наготы и застенчиво вспыхнуть. Стараясь не обращать внимания на его пристальный взгляд, и тщетно пытаясь унять неистовый стук сердца, Лирин как можно небрежнее спросила:
— Вы собрались проехаться верхом?
— Только взглянуть, как валят лес, — отозвался он, наблюдая, как мыльная пена собирается островками возле ее груди, когда она пытается и мыться и одновременно укрыться от его глаз. — А вообще я собирался поскорее вернуться, чтобы вместе с тобой прокатиться в Натчез. В конце концов, если мы поедем в Новый Орлеан, то тебе понадобятся новые платья.
— Но я думала, в этом уже нет необходимости …
— Напротив, радость моя, — Эштон шагнул вперед и уселся на стул, стоявший возле ванной. Забрав у нее мочалку, он окунул ее в мыльную воду и принялся осторожно намыливать ей спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168