– На дуэль меня вызвал Дюран. – В его голосе прозвучали металлические нотки.
– Но ведь из-за твоего поведения. Ты мог бы извиниться за то, что сбил его с ног.
– Я не уверен, что мои извинения смогут удовлетворить Дюрана. Существует маленькая проблема – у него отобрали невесту.
– Говорю в последний раз: я ему не невеста! Если бы ты только мог вести себя благоразумно! – выкрикнула Элен.
По губам Райана пробежала улыбка, от которой у нее защемило сердце и похолодело внутри.
– Я веду себя вполне благоразумно. Но до тех пор, пока никто не пытается отобрать у меня то, что принадлежит мне. Если Дюран хочет заполучить тебя, то сначала ему придется меня убить, – проговорил он и, вскочив с кровати, быстро вышел из спальни.
Через некоторое время Райан с секундантами вышли из дома. Они так и не сказали, куда направляются, однако легко было догадаться, что они ушли по делам, связанным с дуэлью.
За время их отсутствия Дивота принесла вещи Элен. Горничная, не спрашивая у Элен, нужно ли распаковывать ее сундучок, сама стала суетиться и раскладывать их на привычные места. Элен молча наблюдала за ней, удивляясь своей пассивности.
– Ты хорошо себя чувствуешь, сherе? – спросила Дивота, на время оставив свои хлопоты.
– Неплохо.
– Но ты выглядишь не совсем здоровой.
– Ты развиваешь во мне эгоизм, – вымученно улыбнулась Элен.
– Ты уверена, что у тебя желудок не болит?
– Не волнуйся из-за пустяков, Дивота, пожалуйста. – И поскольку ее горничная отвернулась, занявшись ее последними вещами, которые она извлекла из ее маленького сундучка, Элен продолжала: – Мне кажется, теперь ты стала гораздо счастливее.
Дивота бросила на нее косой взгляд:
– Как сказать.
– А в чем дело?
– В событиях.
Элен посмотрела в сторону.
– Да уж...
– Месье Райан – настоящий мужчина. Его не победят.
– Но если Дюран умрет из-за меня, как я смогу дальше жить?
– Ты будешь жить, – сказала Дивота, оторвавшись от дел. – Тебя этот вызов на дуэль касается очень мало, chere, это в большей степени дело их гордости. Для Гамбьера потерять и тебя, и поместья на острове означало слишком многое.
– Но еще и Серефину. Мне так кажется. – Дивота вернулась к своим делам, не ответив на ее последние слова. Освободив сундучок, она перешла к деревянной коробке, в которой что-то звякнуло. Минуту спустя она выпрямилась.
– Я думала, что ты брала с собой последнюю бутылочку духов.
– Да, брала. А она тебе нужна?
– Просто хотела поставить ее для тебя на столик, а другие забрать в нашу рабочую комнату. Но бутылочки здесь нет.
– Не может быть. Она стояла на столе в каморке рядом с моей комнатой, со всеми остальными.
– Ее там не было. Все вещи я упаковывала сама.
– Не думаю, что это что-нибудь значит, – успокоила ее Элен, поскольку ей показалось, что Дивота расстроилась.
– Кто-то ее забрал... – помрачнев, сказала горничная.
Неужели? Элен нахмурилась. Насколько она помнила, в последний раз, в полдень, накануне вечеринки Дюрана, она видела бутылочку там, где она обычно стояла, – в каморке. Если ее кто-то украл, то список подозреваемых был бы слишком длинным – от хозяйки-мулатки и ее прислуги до мужчин и женщин, которые пришли по приглашению Дюрана. В тот вечер гостей было слишком много – одни приходили, другие уходили.
Заторможенность Элен была связана с голодом и усталостью. Когда Райан ушел, Бенедикт принес ей немного еды. А теперь, наблюдая за Дивотой, которая прибиралась в спальне, Элен с трудом боролась со сном и вскоре заснула. Однако когда она проснулась спустя пару часов, то почувствовала, что сон ее почти не освежил, хотя оставаться в постели ей больше не хотелось.
Дождь прекратился, но зеленая листва дуба во дворе блестела от влаги, и капли воды все еще стекали с черепичных крыш, падая на мощеную поверхность двора. Прохладный бриз, продувавший галерею, был настолько пропитан влагой, что от него становилось холодно и неуютно. Пасмурная погода, державшаяся в течение нескольких дней, создавала впечатление надолго затянувшегося вечера, поэтому задолго до наступления настоящей вечерней темноты на кухне, где готовился обед, повара работали при свете ламп.
На улицах появилось больше людей. Слышались цокот копыт, лай собак, зазывные крики продавщиц сладостей, призывавших покупать их товар. Наконец у ворот раздались звуки шагов.
Элен улыбнулась. Эти шаги она всегда могла бы узнать. Она поднялась и подошла к лестнице, ожидая, когда во дворе появится Райан.
Появился он не сразу. Снизу какое-то время слышался чей-то разговор. Но вскоре звуки стихли.
Райан вошел, наклонив голову, что-то рассматривая у себя на ладони. Потом, отломив кусочек того, что лежало на ладони, положил его в рот.
– Что у тебя в руке? – Слова вырвались у Элен непроизвольно, вызванные случайной мыслью, каким-то слабым воспоминанием.
Райан поднял к ней свое улыбающееся лицо и, жуя, стал подниматься по лестнице.
– Это всего-навсего конфетка-пралине, – сказал он. – Дел было много. То одно, то другое... я за ленчем не успел сегодня толком поесть. А ты не хочешь попробовать?
Он отломил еще один кусочек конфеты, и в этот момент до Элен донесся запах – сладкий и тошнотворный. Она бросилась ему навстречу вниз по ступенькам.
– Не надо, – закричала Элен, – ох, да не надо же!
Его глаза округлились, он замер, поднеся следующий кусочек конфеты ко рту. В этот момент Элен почти упала на Райана, с силой отбрасывая его руку, так, что конфета, которую он держал, вылетела из руки, упав на камни двора.
Разглядывая его лицо и боясь увидеть на нем болезненные признаки, она с ужасом прошептала:
– Яд... Она отравлена!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115