Эта женщина, по всей видимости, еще не знала, что она покинула дом Райана. Поторопившись скрыть свое замешательство, она произнесла:
– Уверена, что он был счастлив оказать услугу вашему мужу.
Мадам Луссат рассмеялась:
– Уж и не знаю, счастлив ли он! Когда мы прощались, он показался мне очень расстроенным необходимостью уезжать. Однако он вполне лояльный гражданин и выполняет свой долг даже в ущерб собственным желаниям.
Неужели она неслучайно сказала все это? Элен, уходя, обернулась и с недоверием посмотрела на жену префекта, та сделала еще шаг и обернулась снова. Какой привлекательной ей показалась мадам Луссат в своей беременности ее кожа расцвела здоровым цветом, лицо было спокойно, осанка – величественна и грациозна. Через несколько месяцев у нее появится ребенок, желанный и бесконечно любимый...
Тогда как ее собственный ребенок... Элен была беременна, о чем подозревала уже в течение некоторого времени, удивляясь, почему Дивота не заметила этого, пока Элен еще оставалась в доме Райана. Может, горничная и заметила бы, если бы не была так увлечена своими любовными делами.
Ответственность за ребенка, конечно, лежит на Элен, и она будет заботиться о нем, хотя понимала, что он создаст для нее определенные неудобства. То и дело она задумывалась над тем, что подумает Райан, когда узнает. Такую возможность они никогда не предусматривали в своих разговорах, предпочитали не думать о ней, словно это вообще не могло произойти. Теперь она понимала, что такое поведение было большой глупостью с их стороны. Но это, в конце концов, и не важно. Нечего было ожидать, что мужчина, который оставил ее для того, чтобы продемонстрировать свою силу воли, будет еще и заботиться о том, носит ли она его ребенка или нет!..
Совсем скоро это заметит и Дюран. Этого момента она ожидала с неудовольствием, но не потому, что боялась каких-либо выходок с его стороны. По правде говоря, она и сама не знала, чего от него можно было ожидать. Однажды она подумала, что он станет над ней глумиться, но теперь не была уверена в этом. С тех пор как они покинули остров, Дюран очень изменился, стал более покладистым и в своих представлениях о нормах поведения. Следовало радоваться этому, поскольку в последние недели он не доставлял Элен беспокойства. Но вместо этого она чувствовала лишь нарастающую тревогу.
В веселом настроении Дюран сообщил ей о назначенной им через четыре дня вечеринке. Дюран казался радостно возбужденным и в то же время был крайне напряжен. Оказалось, что он пригласил всех своих знакомых, включая и мужчин, с которыми пил и играл в карты, несколько оказавшихся в городе плантаторов с семьями и, естественно, тех, кто приплыл с ними с острова. Он настоял, чтобы Элен играла роль почетной гостьи, отказываясь принимать ее любые отговорки, и сказал откровенно, что пристойность для него не имела значения. Все знали, что они жили в одном доме. Однако тот факт, что их комнаты находились на разных этажах, для сплетен и слухов значения не имел. К тому же, по одной из версий, распространяющейся в городе, несомненно, они были любовниками.
Элен подозревала, что источником слухов о том, что она переехала в дом, где жил Дюран, был он сам, так как сама она не говорила об этом никому. Тем не менее Элен не винила Дюрана. Ведь подобный слух могла распространить и прислуга.
Несмотря на то что Элен не чувствовала себя плохо по утрам, как это бывает со многими женщинами в подобном положении, поводов для веселья у нее не было. В последнее время вторая половина дня и вечер стали для нее часами испытаний, когда любые посторонние запахи вызывали у нее приступы тошноты. Даже составление смесей для духов стало для нее настолько утомительным занятием, что пришлось почти забросить его в надежде на улучшение самочувствия через недельку или две.
Уже начинало темнеть, и она стала одеваться и готовиться к вечеринке. Сидя в халатике у туалетного столика и расчесывая волосы Элен ожидала Дивоту, которая всегда помогала ей с прической, заплетая и укладывая короной волосы на макушке, а также и одевала ее. Когда у нее за спиной раздался тихий стук в дверь, она громко предложила войти. Занятая своими делами, Элен сразу не посмотрела, кто вошел, пока странная тишина за спиной не насторожила ее.
В зеркале туалетного столика она увидела вместо Дивоты отражение стоявшего у двери Дюрана, одетого в черный фрак, серые брюки и ослепительно белую рубашку. Элен быстро обернулась.
– Не хотел напугать тебя, – проговорил он как-то напряженно. – Я зашел сказать, что твоя горничная задерживается из-за несчастного случая на кухне в доме Байяра, и потому решил предложить тебе свои услуги.
– Думаю, я справлюсь сама. Спасибо.
Его взгляд задержался не на ее лице, а ниже, на вырезе халатика, который она не подумала запахнуть. Когда Элен стянула края ворота, Дюран подошел ближе.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – тихо спросил он.
– Да, конечно. – Хотя это не совсем было правдой, но только такой ложью можно было избавиться от него.
– В последнее время я заметил, что ты стала какой-то странной, а за обедом не проявляешь интереса к еде.
– Разве?
– Может, ты заболела?
– О нет, не думаю...
– Я тоже не думаю. Так вела себя Серефина, когда была беременной.
Элен неестественно рассмеялась:
– Что за нелепицы ты говоришь?
– Ну, это же обычное явление, когда молодая и здоровая женщина делит ложе с мужчиной. Меня интересовало, сколько же времени должно пройти, чтобы появились первые признаки.
Вдруг Элен надоело притворяться, и она серьезно и строго произнесла:
– Вот теперь ты об этом и узнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115