Элис сама выросла в богатом поместье, но такой роскоши ей не приходилось видеть.
– Немного пышновато, правда? – Кейрон улыбнулся, несколько смущенно.
– Да уж, впечатляет.
– Если тебе не нравится, давай сломаем все это и построим соломенную хижину?
– Ну хватит, Кейрон. Я просто не ожидала такой красоты!
– Все это бледнеет по сравнению с тобой. – Элис зарделась румянцем.
– Да, я заставил тебя покраснеть! – Кейрон изобразил деланное изумление, и Элис рассмеялась.
– Чтобы стать герцогиней Лиддон, нужна привычка, но я с этим справлюсь. А пока знаешь, что мне больше всего нужно? Ванна и обед.
Кейрон засмеялся и повел Элис дальше – по лестнице наверх. В конце зала находилась дверь красного дерева. Он толкнул ее – за порогом было помещение, которое, видимо, служило будуаром.
– Это покои моей матери. Ты можешь ими пользоваться и ее гардеробом тоже. Первая дверь слева – ванная. Я позову Милдред, она все приготовит. Если бы отец был жив, он бы посмеялся: наконец-то нашелся кто-то, кто использует ванну по назначению. Он считал ее размеры экстравагантными.
Элис снова ощутила себя робкой гувернанткой. Она слышала о таких больших ваннах, но никогда их не видела.
– Что – туда можно залезть и улечься – прямо во весь рост?
– Точно. Даже для нас двоих места хватит, если захочешь.
– Надо подумать. – Элис задорно улыбнулась.
– Ну, отдыхай, я буду ждать тебя и нашего друга в сутане внизу. К тому времени, когда ты будешь готова, и обед подоспеет. После этого, ну, после обряда, мы еще поужинаем.
Оставшись одна в огромном помещении, Элис сделала несколько танцевальных па и рухнула на парчовое покрывало постели – сердце ее было переполнено чувством безмятежной радости.
Поначалу Элис вообще испугалась: ванна была такая огромная, что больше напоминала бассейн, а ей когда-то говорили, что полностью погружаться в горячую воду – вредно для здоровья. Тем не менее, как только Милдред удалилась, Элис храбро шагнула в слегка дымящуюся воду и довольно скоро поняла, как это здорово. Когда она стояла, вода доходила ей почти до подбородка, а длина ванны позволяла в буквальном смысле плавать в ней, от одного края до другого. Она барахталась и плескалась как ребенок, ее каштановые волосы волной плыли по пенистой поверхности воды.
Горячая ванна должна была бы ее успокоить, но сердце тревожно билось, когда она думала о предстоящем обряде. Ну, хватит полоскаться. Элис вышла из ванны и направилась к камину, около которого ее уже ждал поднос с едой. Она натянула на себя льняной халат – как раз по ней! – и с довольным видом устроилась у огня. На подносе был большой кусок оленины, пудинг, а на десерт – крыжовник и персики. Справа на подносе поблескивал бокал с красным вином – вот это лучше всего ее успокоит.
Она осушила бокал до дна и, когда ставила его на место, услышала, как в нем что-то звякнуло. Она подняла его и посмотрела на свет. Там было кольцо со сверкающим рубином.
Она вынула его, протерла платком, подняла к глазам. Да, это было кольцо с рубиновым камнем, потрясающим по величине и красоте. Он, наверное, стоил чудовищных денег, но главное, что это был подарок от Кейрона, первый его настоящий подарок! Элис медленно надела перстень на палец; есть ей расхотелось. Когда же она, наконец, заставила себя усесться за еду – то обнаружила второй сюрприз, а за ним – и третий.
Из-под веджвудского фарфора на нее кокетливо поглядывала пара сережек – круглые рубины, усеянные бриллиантиками в виде слез. А под тончайшим дном блюдечка на дальней стороне подноса просвечивало колье – тоже рубины, только бриллианты на них имели форму солнца.
Элис, забыв о еде, бросилась к зеркалу. Драгоценные камни словно бы впитывали в себя свет от свечек, и казалось, вся она светится. Она никогда не видела себя такой; впрочем, она знала, что источник ее света – это не украшения, а любовь Кейрона.
– Она готова? – спросил Кейрон Милдред с той серьезностью, которая бывает у человека, который поставил на карту все свое состояние и сейчас ждет результатов.
– Вполне, вполне, милорд. Ах, как жалко, что нет здесь сейчас вашей матери – как бы она порадовалась за своего единственного сына, – полное лицо Милдред еще больше расплылось в материнской улыбке.
– Надеюсь, вы запомните все детали, чтобы ей рассказать, – засмеявшись, он похлопал ее по плечу. Потом нервно разгладил какую-то невидимую складку на жилетке; Милдред, видя его, может быть, впервые таким беспокойно-смущенным, покровительственно заметила: – Увидите, ничего страшного. У нас с Джоном в свое время все прошло без сучка без задоринки!
– Надеюсь, Милдред. Только знаешь ли, это мой первый брак – и я намерен сделать все, чтобы он стал единственным.
Раскатистый смех Милдред заполнил собой весь вестибюль, а затем резко оборвался, когда ее взгляд остановился на верхних ступенях лестницы. Кейрон тоже взглянул вверх и увидел Элис. Теперь он уже не мог ни думать о чем-либо другом, ни оторвать от нее взора.
Она была воздушнее грезы. Подвенечное платье было как из пушистой сахарной ваты. Кейрон знал, что это свадебный наряд его матери, однако платье так ей подходило, что, казалось, было сшито прямо по ней.
Длинная атласная юбка была украшена россыпью шелковых цветов. Спереди на ней была газовая вставка с белыми кружевными рюшами. Узкий корсет делал еще более выразительной ее стройную фигурку. И уж почти излишеством выглядели на Элис свадебные украшения герцогини-матери; их темно-красное тепло подчеркивало нежность ее кожи и белизну свадебного наряда.
Она медленно сошла вниз по ступенькам, глаза устремлены на Кейрона, на лице – застенчивая, слегка нервная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86