Уильям Эрнест цеплялся за ее поношенное пальто. Наконец, Троттер отдышалась, но голос ее все еще дрожал. Стоя в дверях, она обратилась к Гилли:
— Я приехала забрать тебя, детка. Мы с Уильямом Эрнестом приехали за тобой.
Райн прошел через комнату, остановился возле стула, на котором сидела Гилли, и наклонился к ней:
— Миссис Троттер не будет ни в чем обвинять тебя. Она хочет, чтобы ты вернулась.
«Обвинять? Ах, да, деньги. Неужели этот болван думает, что Троттер захочет, чтобы ее Гилли арестовали? Но как теперь вернуться? Великолепная Гилли, которая убежать и то не сумела! Завалила все на свете». Она уставилась на свои руки. Под ногтями грязь. Она ненавидела грязные ногти.
— Гилли, детка…
— Домой! Разве ты не хочешь домой? — спросил Райн.
«Хочу ли я домой? Куда же, вы думаете, черт возьми, я собиралась?»
Она ничего не ответила, и Райн встал.
— Может, лучше оставить ее здесь до утра и сообщить в благотворительное общество, — сказал он.
— Вы хотите арестовать ребенка?
— Здесь она будет в безопасности. И только до утра.
— Вы что, думаете, я разрешу арестовать моего ребенка?
— Может, это к лучшему, — тихо сказал Райн.
— К лучшему? Это как понимать? Что у вас на уме?
— Похоже, она не очень хочет возвращаться к вам, миссис Троттер. И я не знаю…
— О, Господи, вы не знаете… О, Господи…
Гилли никогда не слышала, чтобы Троттер так разговаривала. Она посмотрела на заплывшее, убитое горем лицо.
— Боже милостивый, что же мне делать?
— Гилли! Гилли! — Уильям Эрнест бросился к ней через всю комнату и стал колотить кулаками по ее коленям. — Пойдем домой, Гилли, пожалуйста, пойдем домой! Пожалуйста! — На белой шее напряглись и проступили синие жилки.
Лед в ее замороженном мозгу раскололся и тронулся. Она встала и взяла его за руку.
— Слава Всевышнему! — сказала Троттер.
Райн откашлялся.
— Можешь не идти, если не хочешь. Ты знаешь об этом, правда?
Гилли кивнула. В дверях Троттер подняла руку. С нее свисала коричневая сумка. Сломанный затвор раскрылся. Троттер смутилась, опустила руку и захлопнула сумку.
— Мне такси надо, — сказала она.
— Я попрошу Митчелла отвезти вас, — сказал Райн.

«БАБАХ!»
Между Троттер и мисс Эллис разгорелось сражение. Когда на следующий день Гилли вернулась из школы, шум этой битвы донесся до нее из гостиной.
— Не будет этого никогда, никогда, никогда! — ревела Троттер, как мать, у которой отбирают детеныша.
Гилли остановилась в коридоре и бесшумно прикрыла за собой входную дверь.
— Миссис Троттер, в нашем Обществе никто не обвиняет вас, мы не считаем, что вы в чем-то виноваты.
— Наплевать мне, что думают обо мне в вашем Обществе.
— Вы одна из наших лучших клиенток. Вы берете у нас приемных детей вот уже более двадцати лет. Этот случай не повлияет на вашу репутацию. Мы так ценим вас.
— Наплевать мне на репутацию. Не отдам Гилли.
— Но мы же заботимся о вас…
— Хороша забота! Если бы вы заботились обо мне, вы никогда не явились бы сюда с таким дурацким предложением.
— Но Гилли неуравновешенный ребенок, Мэйм. Ее надо показать…
— Не отдам. Никогда.
— Если вы не думаете о себе, подумайте об Уильяме Эрнесте. Он изменился к лучшему за последний год. Я своими собственными глазами видела, что Гилли раздражает его.
— Но как раз Уильям Эрнест уговорил ее вчера вернуться домой, — голос Троттер был решительным и твердым.
— Потому что он увидел, как вы расстроены. Это еще не значит, что она оказывает на него хорошее влияние.
— Уильям Эрнест живет у меня третий год. Он не пропадет. Уж я-то знаю. Иногда, мисс Эллис, приходится отрезать палец, чтобы спасти руку.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать?
— Кто-то должен хоть немного позаботиться о Гилли. Хоть немножко. Ей так давно это нужно.
— Что верно, то верно, миссис Троттер. Я прекрасно знаю, что нужно Гилли. Я наблюдаю за этим ребенком почти пять лет, и, хотите верьте, хотите нет, мне она дорога, но сейчас речь не о ней.
— А о ком же?
— О вас, — слова были едва слышны. Молчание, и потом:
— Да, видит Бог, она мне нужна. — Странный прерывистый звук, похожий на рыданье. — Когда она исчезла, я думала, помру.
— Успокойтесь, миссис Троттер. Разве можно так терзать себя из-за них?
— Не учите мать, что она должна чувствовать.
— Но вы приемная мать, — голос мисс Эллис звучал твердо, — и вы не должны забывать об этом.
Острая боль пронзила Гилли с головы до ног. Она открыла и захлопнула входную дверь, как будто только что вошла в дом. На этот раз они услышали ее.
— Это ты, Гилли, детка?
Она подошла к гостиной. Женщины стояли с покрасневшими, как от бега, лицами.
— Так вот, Гилли… — начала мисс Эллис. Ее голос раздражал, как искусственная рождественская елка.
— Мисс Эллис, — громко прервала ее Троттер, — только что сказала, что теперь все зависит от тебя… — Троттер сделала вид, будто не заметила настороженного взгляда мисс Эллис. — Захочешь остаться с Уильямом Эрнестом и со мной — хорошо, не хочешь — она найдет тебе другой дом. Решать — тебе. — Троттер с тревогой посмотрела на мисс Эллис.
— А как же… — спросила Гилли пересохшими, как черствый хлеб, губами. — Как же моя родная мать?
Брови мисс Эллис полезли наверх.
— Несколько месяцев назад, когда мы решили забрать тебя от Нэвинсов, я отправила ей письмо, Гилли. Но она не ответила.
— Она написала мне. Она хочет, чтобы я приехала к ней.
Мисс Эллис посмотрела на Троттер.
— Да, я знаю об этой открытке, — сказала она.
«Проклятые полицейские — читают чужие письма, сплетничают, болтают о них, высмеивают».
— Но, Гилли, если бы она в самом деле хотела, чтобы вы были вместе…
— Она хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36