Допустим, человек не выносит жары или холода, а тут на него наваливается и то и другое. Это собьет с ног кого угодно, даже несгибаемую Галадриэль. Теперь она уже предпочла бы раздобыть деньги мистера Рэндолфа, не вмешивая в это ни Уильяма Эрнеста, ни Агнес Стоукс, но в спешке Гилли действовала глупо и неосмотрительно — она решила прибегнуть к помощи обоих.
Возможность подвернулась неожиданно, Троттер никогда не просила ее присматривать за Уильямом Эрнестом, но через два дня после этой истории с поздравительной открыткой Троттер объявила, что поедет с мистером Рэндолфом в магазин, за покупками. Не приглядит ли Гилли во время их отсутствия за Уильямом Эрнестом?
Лучше не придумаешь. Надо бы понять это, но Гилли не терпелось поскорее заполучить деньги и немедленно удрать отсюда; здравый смысл изменил ей. Дрожащими руками она перелистывала толстую телефонную книгу до тех пор, пока не нашла номера телефона Стоуксов, живущих в Томпсон-Парке на Эспен-авеню. (Еще одна ложь. Стоукс-старший давным-давно переселился в окрестности Вашингтона; он оставил Агнес на попечение семидесятипятилетней Гертруды Баргхаймер, ее бабушки по матери. Но имя безответственного отца все еще значилось в телефонной книге. Как будто он никогда не бросал свою дочь.)
Агнес явилась немедленно, вне себя от радости, что Гилли не только пригласила ее, но и попросила помочь в тайном, явно незаконном деле. Она охотно согласилась караулить возле дома мистера Рэндолфа, хотя Гилли и подозревала, что Агнес предпочла бы находиться внутри. Агнес должна была свистнуть — она говорила, что свистит так, что на всю округу слышно — в случае, если появится такси с Троттер и мистером Рэндолфом.
Намного труднее было оттащить от телевизора Уильяма Эрнеста и объяснить ему, что он должен делать.
— Не понимаю, — говорил он, когда Гилли повторяла чуть ли не в тридцатый раз, и тупо моргал глазами за стеклами своих очков.
Пришлось начинать все сначала. Гилли объясняла терпеливо, как могла:
— Мистер Рэндолф просит нас с тобой об одном одолжении: у него в гостиной что-то лежит на верхней полке, и он хочет, чтобы мы достали это. Я сказала, что сегодня днем мы оба не так заняты, и тогда он попросил: «Мисс Гилли, не могли бы вы вместе с Уильямом Эрнестом, который для меня все равно, что внук родной, оказать мне громадную услугу, пока я буду в магазине?» Ну я, конечно, сказала, что мы будем рады помочь. Тем более, что ты ему все равно, что внук. — Она замолчала.
— Какое одолжение?
— Достать для него что-то с полки.
— А! — И потом он спросил: — А что достать?
— Уильям Эрнест, у меня не так уж много времени. Ты будешь помогать или нет?
Вроде согласен. Спасибо и на этом. Все и так слишком затянулось. Последние указания Агнес она давала так, чтобы мальчик не слышал ни слова. Агнес надо будет заплатить, чтобы она держала свой поганый язык за зубами. Гилли взяла Уильяма Эрнеста за руку. С помощью ключа, который хранился у Троттер, они проникли в дом мистера Рэндолфа.
Здесь было темно и сыро даже днем, но, к счастью, мальчик привык к этому помещению и вошел внутрь без колебаний.
Гилли показала на верхнюю полку книжного шкафа.
— Он сказал, что то, что ему нужно, лежит вон за той большой красной книгой.
Уильям Эрнест посмотрел вверх.
— Видишь? Вон за той.
Он кивнул, потом покачал головой.
— Мне не достать.
— Конечно, не достать, дур… Но ведь и я не смогу достать. Поэтому мы должны сделать это вместе.
— А-а.
— Теперь слушай: я подтащу вон то большое синее кресло и встану на ручку. А ты залезешь на спинку кресла и встанешь мне на плечи…
Он попятился.
— Я хочу подождать Троттер.
— Это невозможно, Уильям Эрнест, дорогой. Ты же знаешь, как трудно Троттер подниматься и спускаться по лестнице. Ей это очень вредно. — Он все еще не решался. — И потом, я думаю, для Троттер это будет сюрпризом. Мистер Рэндолф не хочет, чтобы она заранее знала об этом. Договорились?
Мальчик подошел к креслу и приподнялся на цыпочки.
— Я боюсь, — прошептал он.
— Конечно, боишься. Но ты подумай, парень. Как все будут гордиться тобой, когда можно будет раскрыть сюрприз и обо всем рассказать. И они узнают, кто это…
Уильям Эрнест полез на кресло. Оно было старое, прочное, плотно набитое; когда он встал сначала на ручку, а потом на спинку, кресло не пошатнулось.
Гилли забралась на массивную ручку кресла, помогла мальчику забраться ей на плечи и теперь придерживала его за ноги. Этот чертенок оказался тяжелее, чем она думала.
— Хорошо. Сперва тащи большую красную книгу, ту, которую я показывала.
Он ухватился за ее волосы левой рукой, потянулся к полке и вытащил книгу. Та с грохотом свалилась вниз.
— Я уронил ее.
— Ничего страшного. Посмотри, что там осталось.
Он наклонился вперед.
— Ой! — она испугалась, что он с корнем вырвет ей волосы, как сорняки из мокрой земли.
— Здесь темно.
— Посмотри как следует. А еще лучше, пошарь рукой.
Он наклонился, пришлось удерживать равновесие, чтобы не свалиться.
— Бабах! — мягко сказал он, вытаскивая из глубины полки пыльный кулак. В нем была зажата перетянутая резинкой пачка свернутых денег. Гилли выпрямилась и потянулась за ними.
— Не отпускай ноги! — он швырнул деньги на пол и обеими руками уцепился за ее волосы.
— А больше ничего нет?
— Фь-ю-ю! — просигналила Агнес.
Гилли чуть не свалилась, когда стаскивала с плеч Уильяма Эрнеста; она снова забралась на спинку кресла и запихнула на прежнее место том энциклопедии, потом спрыгнула на пол и сунула деньги в карман джинсов. Быстро передвинула на место тяжелое кресло, схватила за руку удивленного Уильяма Эрнеста и потащила его к заднему крыльцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36