ЛИДО не проходит... – Вдруг в моем котелке начинает трещать звонок. Я иду искать бульдога и нахожу его закусывающим, сидя на разложенной раскладушке.
Я сажусь рядом с ним.
– Скажите, старина, вы помните, что вчера я попросил вас предупредить меня, если профессор Тибоден вернется ночью в свою лабораторию?
– Да, господин комиссар...
– Прекрасно. Почему вы этого не сделали?
– Потому что он туда не возвращался.
Я мрачнею.
– Вы хотите сказать, что никто не входил в лабораторию, после того как профессор и я вышли из нее вчера вечером, до сегодняшнего утра?
– Да, никто не входил!
– Вы в этом уверены?
– Посудите сами, господин комиссар, моя кровать стоит поперек двери, и, чтобы войти, нужно меня отодвинуть – Я ни на секунду не закрывал глаза! Я читал...
– Подождите, не нервничайте. Вы были на посту сегодня утром, когда... у профессора случился приступ?
– Я собирался уходить. – Как это произошло?
– Он вошел... схватился рукой за сердце. Один из ассистентов, кажется доктор Дюрэтр, спросил, что с ним. Он ответил: «Что-то сердце шалит!» – подошел к двери лаборатории, открыл ее и рухнул...
Меня охватывает неприятное ощущение. Выходит, код сейфа изменил не Тибоден.
– Найдите мне вашего дневного коллегу. Сторож уходит. Я занимаю его место на кровати, скрещиваю руки на затылке и начинаю интенсивно работать мозгами. Все-таки что-то тут не так. Что-то меня смущает... Я недоволен – Арест Минивье не дал мне полного удовлетворения. Вы же знаете, какая у меня интуиция. Нет, мне предстоит обнаружить нечто неординарное... Но что именно?
Бульдог возвращается со сменщиком – типом хмурого вида, с седеющими волосами.
– Вы сегодня находились в холле весь день?
– Точно, месье!
– Кто заходил в лабораторию?
– Ну... как обычно...
– То есть?
– Ну, Дюрэтр, Берже и Бертье – – И все?
– Потом мадемуазель заходила несколько раз...
– Доктор Минивье заходил?
– Нет...
– Точно?
– Уверен!
Арест врача начинает давить мне на совесть. А что, если он ходил в туалет по совершенно естественной причине?
– Планшони тоже не заходил?
– Тоже.
– Отлично. Найдите мне Дюрэтра.
– Да, месье...
Я смотрю на бульдога, пока его коллега уходит.
– У меня такое ощущение, что я начал коллекционировать ошибки. – Я больше обращаюсь к себе, чем к нему. Мне нужно высказать вслух мои мысли... Проанализировать мои ошибки.
До прихода Дюрэтра мы не обмениваемся ни единым словом. Я веду врача в лабораторию.
– Вы работали здесь сегодня вместе с вашими ассистентами?
– Да так, занимались всякими мелочами. Знаете, у нас не лежала душа к работе из-за случившегося с патроном.
– Понимаю... И вы втроем все время находились в этой комнате?
– Как это?
– Задам вопрос по-другому: кто-нибудь из вас оставался один в тот или иной момент?
– Нет...
– Подумайте хорошенько, доктор, это очень серьезно.
Он сжимает подбородок двумя пальцами и погружается в глубокие раздумья. Наконец он поднимает голову.
– Нет, – повторяет он. – Я уверен, что никто не оставался один.
– Даже малышка Мартин?
– Она заходила сюда всего на несколько минут... Впрочем, ей здесь вообще нечего делать.
– Догадываюсь... Ладно, док, это все, что я хотел узнать...
Глава 13
Дюрэтр немного удивлен краткостью беседы, но мне надо сконцентрироваться, как сгущенке.
Никто не мог притронуться к этому чертову сейфу после того, как профессор Тибоден и я вышли из лаборатории вчера вечером. Это означает одно: старик доставил в качестве кодового другое слово. Почему? Потому что не доверял мне! Он слишком подозрителен, чтобы доверить свой секрет кому бы то ни было, даже полицейскому... Если старый ученый умрет, придется потрошить сейф автогеном. Хотя...
Мне в голову приходит идея более светлая, чем Елисейские Поля в праздничный вечер.
Я снимаю трубку телефона и набираю номер бара «Барас» на Монруже. Это жалкая тошниловка, в которой из всех развлечений есть только хозяйка в сто тридцать кило весом и игральный автомат, такой раздолбанный, что блатным, посещающим это заведение, достаточно только взглянуть на него, чтобы он выдал выигрыш!
Густой голос хозяйки заведения спрашивает, что я хочу. Я отвечаю, что мне надо поговорить с Ландольфи Костылем и что я его кореш из провинции.
Классическая минута колебания, не менее классическое «Подождите, я посмотрю, здесь ли он». Потом из трубки доносится гнусавый голос Ландольфи:
– Алло?
– Это ты, Ландо?
– Кто говорит?
– Комиссар Сан-Антонио...
– Вот это да...
Новая пауза. Такой старый жулик, как Ландольфи, всегда теряет дар речи при появлении полицейского, даже если чист.
– Ты мне нужен, Ландо.
– Правда?
– Да, но я сейчас в провинции. Твоя тачка поблизости?
– Да, но...
– Никаких «но». Прыгай в нее и езжай по шоссе на ЭврЕ.
– ЭврЕ!
– Да, в местность, где женщина из песенки хотела продать яйца, прежде чем заснула в поезде... Не делай, как она!
– Но, господин ко...
– Я же сказал, что не хочу слышать твое блеянье... В десяти километрах от города ты увидишь у обочины шоссе рухнувший дом... Сразу за ним будет боковая дорога. Езжай по ней, и через три километра заметишь большое поместье, перед которым стоит много машин... Там я и буду тебя ждать... Постарайся меня не кинуть, а то я собственными руками сломаю твой костыль о твою голову, понял?
Я кладу трубку. Я знаю, что он приедет. Это не первый раз, когда я обращаюсь к специфическим талантам папаши Ландольфи. Старый макаронник – ворчун, но не захочет сыграть со мной пьесу «Обманутое ожидание»... Лет десять назад я взял его по одному делу, где он исполнял роль второго плана, но парни вроде него никогда не держат зла на тех, кто хватает их за шкирку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29