Воздух в помещении становился все более спертым.— Как вы думаете, мы можем здесь задохнуться? — спросила она советника.— Помещение, видно, немаленькое, раз мы живы до сих пор.— Похоже, мы проиграли, а?— Боюсь, что вы правы.— А вы говорили, что можно нейтрализовать охрану.— Можно, разумеется. А потом? Куда бежать? Где мы — и то не знаем.— А если прорыть подкоп?— Откуда нам знать, сколько земли они навалили сверху?— Я ведь треп-то ваш слышу, — заметил охранник, поудобнее устраивая на коленях ручной пулемет.— Тогда должны уж понять, что ничего от меня не добьетесь.— Мне от тебя, Хейзл Терстон, ничего не надо, — ответил охранник. — Ты старая грязная британская сука — так вот и знай.— В поражении или в победе — вы во всех случаях так же гнусны, как и в тот день, когда ваши матери ощенились вами, — заметила премьер-министр Великобритании.Советник бросил на нее предупреждающий взгляд.— А чего вы боитесь? Что мы вдруг ему не понравимся? — кивнула Хейзл Терстон на часового.— Если ты мне не понравишься, сучья дочь, я вышибу тебе зенки!— Уверена, что такие, как он, и составят то самое правительство, которое эти ослы хотят привести к власти. А сами потом удивляются, почему, мол, новое правительство вместо хлеба с маслом натравливает на них полицию. Сами хотели того, засранцы.Грудь храброй женщины тяжело вздымалась. В комнате становилось трудно дышать. Из кармана у охранника торчала пластиковая трубка, к которой он каждые десять минут прикладывался. Ясно — кислород.— Если мне суждено здесь сдохнуть, — Хейзл Терстон повернулась к охраннику, — хочу кое-что сказать вам. Пригласите сюда своего главаря, мне нужно побеседовать с ним напоследок.— Можешь сказать это все и мне.— Тебе я бы и свои грязные трусы стирать не позволила. Зови, остолоп!В кармане у мистера Эрисона, появившегося через две минуты после того, как охранник отправился за ним, трубки с кислородом не было. Казалось, он вообще не нуждался в воздухе и был свеж, как сорванный с грядки огурец.— Вы хотели видеть меня? Произнести, так сказать, последнее слово?— Именно. Видно, умереть мне придется все-таки здесь, и притом очень скоро. Так вот, я желаю, чтобы вы знали, о чем я в последнюю минуту думала.— Обожаю последние слова, — заметил мистер Эрисон. — Люблю, когда их выбивают на памятниках, вышивают на знаменах, а уж статуя с героическим последним словом на пьедестале способна заставить меня всхлипнуть от умиления.— Боже, храни Англию, народ английский и королеву, — медленно произнесла Хейзл Терстон — и тьма, подступившая к глазам, обрушилась на нее.Открыв глаза, она обнаружила, что обрушилась не тьма. С грохотом, напоминавшим пушечный выстрел, осыпалась одна из стен комнаты, и в пролом вместе с потоком свежего воздуха влетела солидных размеров каменная глыба.А потом в проломе стены возник человек — высокий, худой, с широкими запястьями. Габаритов он был явно меньших, чем охранник с ручным пулеметом, уже вскочивший к тому времени на ноги и готовый к активным действиям. Действовать, однако, ему не пришлось. Пришелец сделал едва заметное движение — и ручной пулемет с лязгом полетел на пол, а в черепе часового образовалось отверстие величиною с кулак.Советник заикал.— Клянусь, я никогда такого не видел. Это... уверяю вас, это не человек. Я знаю, что говорю. Я знаю.— О, это мой друг... наследник очень, очень старинного Дома, — промолвил мистер Эрисон, все это время неподвижно стоявший на месте.— И я пришел за тобой, — Римо кивнул в его сторону.— К вашим услугам, — раскланялся мистер Эрисон. — Я, собственно, тоже тебя давно дожидаюсь. И вот — дождался-таки. Ты, конечно, получил послание?— Но не понял сути.— Она проста: не стой у меня на пути.— Ты же сам притащил меня сюда, а теперь я у тебя на пути?— Вы всегда у меня на пути — вы, ты, другие двуногие. Я всего-то хочу слегка поразвлечься, а вы мешаете мне. И больше всех всегда мне мешал Дом Синанджу. Вот, гляди — это остатки дворца старины Граника; он всегда относился ко мне с уважением, чего о вас, мерзавцах, не скажешь Так ваши зарезали его прежде, чем он успел начать славную гражданскую войну. Ну куда это годится, я тебя спрашиваю?— Кто вы? — спросила Хейзл Терстон.— Я тот, кто не любит, чтобы у него под ногами путались, — мистер Эрисон галантно улыбнулся даме.— Я — ваш спаситель, — почти одновременно с Эрисоном ответил Римо, затем спросил: — А вы кого, собственно, спрашиваете — его или меня?— Обоих. Оба — выйдите отсюда, пожалуйста.— Минуточку, — извинился Римо. — Сначала я попытаюсь покончить с этим молодчиком.— Извольте. В таком случае первой выйду я.Шагнув в пролом, она увидела наверху по краям дыры встревоженные лица сотрудников Скотланд-Ярда. И кивнула им, чтобы не беспокоились.Римо поднял с каменного пола солидную известняковую глыбу — весом в тонну, а может быть, чуть поболее. Вернее, он лишь слегка тронул ее рукою, и через миг она уже плавно летела прямо в голову мистера Эрисона. Римо не отставал от нее — он боялся, что Эрисон сумеет увернуться. Но тот и не собирался уворачиваться. Пройдя сквозь летящий каменный снаряд, он — плечом вперед — вошел в стену.Осколки глыбы разлетелись в стороны, разбившись о стену. Один из них слегка поцарапал запястье премьер-министра. Но она успела заметить, что худощавый незнакомец обставил свое исчезновение чуть менее таинственным образом. Если мистер Эрисон ушел сквозь стену, то неизвестный спаситель просочился сквозь плотный строй скотланд-ярдовцев и полиции.Дорожные патрули потеряли его из вида еще на дороге в Бат, но чуть позже премьер-министру передали секретную телефонограмму президента Соединенных Штатов Америки, из которой она узнала, что незнакомец был американцем и президент послал его специально для ее, мисс Терстон, спасения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64