Лишь одному сотруднику выездной сессии, Ивану Ивановичу Вавилову, удалось незаметно выбраться из деревни и босиком по снегу добраться до Кирсанова.
В память об отважном чекисте Липецкий уездный исполком переименовал Лебедянскую улицу, на которой он жил, в улицу имени Зегеля.
Это славное имя она носит до сих пор.
Горько и больно было нести такие потери. Но ни одна война, в том числе и война с кулацко-эсеровскими бандитами, не обходилась без них…
Разгром белогвардейщины и интервентов на фронтах гражданской войны позволил наконец партии с самого начала нового года вплотную заняться ликвидацией затянувшегося антоновского мятежа. Владимир Ильич Ленин, с неослабным вниманием следивший за событиями на Тамбовщине, 14 февраля 1921 года заслушал доклад секретаря Тамбовского губкома партии о положении в губернии. В тот же день Владимир Ильич принял делегацию тамбовских крестьян, внимательно выслушал их, доходчиво разъяснил политику партии большевиков и Советского правительства в деревне, рассказал о переходе от непопулярной продовольственной развёрстки к обычному продовольственному налогу. Тогда же, в феврале, продразвёрстка в Тамбовской губернии была отменена, и результат этого мудрого ленинского шага сказался сразу.
Как только известие о снятии продразвёрстки распространилось по Тамбовщине, глубокая социальная трещина расколола антоновщину на две неравные части. По одну сторону этой трещины оказались отъявленные бандиты, кулачьё и эсеры, по другую — бедняцкие и середняцкие массы, обманом и ложью втянутые в контрреволюционный мятеж. Между вчерашними союзниками, но отнюдь не единомышленниками, началась борьба. Бедняки и середняки окончательно убедились, что Советская власть — это власть рабочих и крестьян. А кулак понял, что наступают его последние дни.
Конечно, не только от этого зависела окончательная ликвидация антоновщины. Решающее значение имели военные меры, которые начало готовить командование Красной Армии, и детально продуманные, далеко вперёд рассчитанные действия центрального аппарата ВЧК, направленные на разложение кулацко-эсеровской основы мятежа.
Контрреволюционным восстанием продолжал руководить находившийся в Москве подпольный ЦК партии эсеров. По нему и был нанесён первый удар чекистов.
Однажды в село Каменку, в штаб Антонова, прибыл эмиссар эсеровского центрального комитета с ответственным поручением: сопровождать в столицу, в эсеровский ЦК, «главнокомандующего» повстанцев А.С.Антонова для переговоров о путях расширения восстания и для совместной разработки новой программы антисоветской борьбы. Ни московским эсерам, ни тем более главарям антоновщины не могло прийти в голову, что этим эмиссаром является бывший член партии эсеров Евдоким Фёдорович Муравьёв, в то время уже работавший в органах ВЧК.
Поездка Муравьёва к «главнокомандующему» и план вывоза Антонова в Москву были задуманы и разработаны под непосредственным руководством Феликса Эдмундовича Дзержинского.
Успешной разработке намечавшейся операции способствовало то, что во время Октябрьской революции и в годы гражданской войны Е.Ф.Муравьёв был членом Воронежского военно-революционного комитета, где придерживался эсеровской платформы, потом председателем Рязанского губревкома и, наконец, председателем ревкома одного из крупных партизанских отрядов на Украине, в рядах которого участвовал в боевых операциях против петлюровцев и гайдамаков.
Однако мало кто знал, что ещё в октябре 1917 года его исключили из партии эсеров «за дезорганизаторские действия и разложение партийных рядов», а руководимую Муравьёвым городскую организацию эсеров распустили, как «раскольническую».
Оба этих факта не получили широкой огласки, а позднее и вовсе были преданы забвению, тем более что, возвратившись в 1921 году в Воронеж, Евдоким Фёдорович, с согласия Воронежского губкома РКП(б), начал готовить членов местной левоэсеровской организации к коллективному выходу из этой партии и переходу в партию большевиков. В Воронеже был даже открыт «Клуб левых социалистов-революционеров (интернационалистов)», в котором Муравьёв играл далеко не последнюю роль.
На этом-то человеке руководители ВЧК и остановили свой выбор, решая немаловажный вопрос о том, кто должен будет явиться в антоновское логово под видом облечённого высокими полномочиями эмиссара центрального комитета партии эсеров из Москвы. Получилось, что и внешний вид Евдокима Фёдоровича как нельзя лучше соответствует классическому представлению об эсерах и народниках: небольшие усы и бородка, длинные волосы, очки в позолоченной оправе.
Ну, чем не «эмиссар из столицы»!
Конечно, ехать без предварительной подготовки в охваченные мятежом районы нечего было и думать.
И подготовка началась.
Под прикрытием «Клуба левых эсеров» Муравьёв принял прибывшего в Воронеж для связи с местной эсеровской организацией начальника антоновской контрразведки Н.Я.Герасева и познакомил его с двумя членами центрального комитета левых эсеров, роль которых успешно сыграли воронежские большевики.
Встреча была разыграна без сучка и задоринки: «члены ЦК» в присутствии Герасева вручили Муравьёву «секретные» директивы о необходимости объединения всех антибольшевистских сил, обсудили давно назревший вопрос о созыве в Москве всероссийского левоэсеровского подпольного съезда, а вслед за ним и съезда представителей всех антибольшевистских армий и отрядов. Разговор вёлся на таком серьёзном, деловом уровне, что прожжённый антоновский контрразведчик поверил и в истинность обоих «членов ЦК», и в активную работу руководимой Муравьёвым Воронежской левоэсеровской организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99