— Больше некому.
— Тяжело, — посочувствовал я. — Тяжело женщине быть одинокой.
Дрожь. Улыбка. Вздох.
— Да. Без помощи мне не обойтись. Может быть вы... — она слегка наклонилась вперед и провела кончиком языка по губам, — вы мне поможете?
— Для вас, — поспешил заверить я, — я готов доставать звезды с неба.
— Не смейтесь надо мной, — упрекнула меня женщина. — Я в отчаянии.
— И по какому же поводу?
— Из-за сына. Его отец забрал его.
— И что требуется от меня?
— Верните мне сына.
— Вы разведены?
— Да.
— Опека оформлена на вас?
— Да, конечно. Я же мать.
— Отец получил право на посещения?
— Да, но ведь это не посещение. Он просто забрал Пола и ни за что не вернет его.
— А через суд?
— Дело завели, на Мэла выписали повестку под угрозой штрафа, но его не могут найти.
— Мэл — это ваш муж?
— Бывший. В полиции сказали, что если его найдут, вручат судебную повестку. Но вы же понимаете, они и не собираются его искать.
— Возможно. Они тоже бывают заняты, — вставил я.
— Вот я и хочу, чтобы вы нашли и вернули мне моего Пола.
— А что сам мальчик?
— Естественно, он хочет быть с матерью. Но ему всего пятнадцать лет. Он еще не имеет права голоса. А отец забрал его и прячет.
— Мэл так скучал по сыну?
— Он не скучал. Ему вообще наплевать на Пола. Он сделал это мне назло. Он не хочет, чтобы Пол был со мной.
— И он его забрал?
— Да.
— Нелегко сейчас парнишке, — вздохнул я.
— Мэлу на это наплевать. Он хочет сделать больно мне. Но этот номер у него не пройдет.
Когда она говорила последнюю фразу, дрожи у нее не было.
— Я хочу, чтобы моего ребенка забрали у отца и вернули мне. Пол принадлежит мне по закону.
Я промолчал.
— Я готова заплатить любой гонорар. В разумных пределах, конечно, — уточнила она. — Мне присудили неплохие алименты.
Она снова стала деловой и чопорной.
Я глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза.
Она посмотрела на меня.
— В чем проблема? — спросила она.
Я покачал головой.
— Не очень обнадеживающе все это выглядит.
— Мистер Спенсер, — она снова увлажнила губы и приоткрыла рот. — Прошу вас. Больше у меня никого нет. Пожалуйста.
— Вопрос в том, нужен ли вам вообще кто-нибудь? — пробурчал я. — Но я ввяжусь в это дело, правда при одном условии.
— Каком?
— Вы назовете свое имя, чтобы я хотя бы знал, кому посылать счет.
— Джакомин, — улыбнулась блондинка. — Пэтти Джакомин.
— Как у старого вратаря в “Рэйнджерс”.
— Простите?
— Человек с такой фамилией был когда-то хоккеистом.
— А-а-а. Видите ли, я не очень-то слежу за спортом.
— Не стоит этого особенно стыдиться, — съязвил я. — Недостаток воспитания. Не ваша вина.
Она опять улыбнулась, но на этот раз не очень уверенно, как будто, добившись своего и наняв меня, вдруг засомневалась в правильности выбора. Этот взгляд я уже видел не раз.
— Ну что ж, — предложил я. — Теперь расскажите мне о всех местах, где можно искать старину Мэла.
Я пододвинул блокнот, взял карандаш и приготовился слушать.
Глава 2
Мой “шевроле” 1968 года, намотав 200 тысяч километров, наконец, скопытился. Что еще можно было ожидать от этой клеенной-переклеенной развалины? Воспользовавшись щедростью Хью Диксона, я купил у Сюзан темно-бордовый “МГБ” с никелированным багажником на крыше. На следующий день в 10.15 я сидел в нем на парковой стоянке Хэммонд-Понд напротив жилого дома в квартале Честнат-Хилл. Пэтти Джакомин утверждала, что именно здесь живет подружка ее мужа. Однажды она проследила за ним и увидела, как он зашел в этот дом, а затем и вышел из него с девицей по имени Элейн Брукс, работавшей у него в конторе.
Я спросил у Пэтти Джакомин, почему она решила, что он заходил не по работе, но она смерила меня таким уничтожающим взглядом, что больше к этой теме я не возвращался. Пэтти не знала, где сейчас живет муж. На его работе ей не удалось получить никакой информации. Там тоже не знали, где он. Подружка была единственной зацепкой, которую нам удалось найти.
— Он обязательно появится у нее, — убежденно сказала Пэтти, — если, конечно, не завел новую. Он всегда был любителем “клубнички”.
И вот я сидел в машине с включенным обогревателем. Мотор работал на холостых оборотах. Температура со вчерашнего дня резко упала до 5 градусов — нормальная погода для января в Бостоне. Я включил радио. Диск-жокей тошнотворным голосом заливался о том, как он балдеет от последней записи Нейла Даймонда. Когда Нейл начал петь, я выключил радио.
В сторону аллеи в квартале Честнат-Хилл проезжало множество машин. На этой аллее находились два универмага фирмы “Блумингсдейл”. За две недели до рождества мы с Сюзан заходили туда за покупками.
Мимо протрусил бегун в натянутой на уши вязаной шапочке и синей ветровке с какой-то надписью. Тремя часами раньше я тоже сделал пробежку по Чарлз-стрит, где ветер с реки был беспощаден, как пуританский Бог. Я взглянул на часы. Десять сорок пять. Я снова включил радио, покрутил ручку настройки и поймал джаз-концерт Тони Ченнамо, исполняющего отрывок из “Санни Роллинз”.
В одиннадцать концерт закончился, я опять выключил радио, открыл блокнот и просмотрел свои полторы страницы записей. Мэлу Джакомину было сорок лет. Он управлял страховым агентством в Рединге и до развода жил в Лексингтоне на Эмерсон-Роуд. Теперь там осталась жить жена с пятнадцатилетним сыном. Насколько ей было известно, агентство процветало. В той же конторе Мэл занимался еще и операциями с недвижимостью. Ему принадлежало несколько жилых домов, в основном в Бостоне. Семейная жизнь не сложилась с самого начала, пять лет была на грани разрыва и, наконец, полтора года назад они разошлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48