Статуя минитмена одиноко стояла на площади. Никто ее не фотографировал.
— Вон там, — указал Пол, — за этой площадью.
Уже в ресторане Пол спросил:
— А почему это вы решили не брать у нее денег?
— Мне показалось это неуместным, — ответил я.
— А почему бы и нет? С чего это вы должны платить сами? У нее денег много.
— Если не будем слишком шиковать, — сказал я, — денег и у меня хватит.
Подошел официант. Я заказал себе пиво “Бек”, а Полу кока-колу. Мы начали изучать меню.
— Что я могу заказать? — спросил Пол.
— Все, что хочешь, — ответил я.
Мы еще раз прочитали меню. Официант принес пиво и кока-колу и, приготовив карандаш и блокнот, замер у столика.
— Заказывать будем? — спросил он.
— Пока нет, — ответил я, — мы еще не выбрали.
— Хорошо, — улыбнулся он и ушел.
— Я не знаю, что выбрать, — сказал Пол.
— А что тебе нравится?
— Не знаю.
— М-да, — кивнул я. — Вообще-то я ожидал, что ты это скажешь.
Он снова уставился на меню.
— Может мне самому заказать на двоих? — предложил я.
— А если мне не понравится?
— Не ешь.
— Но я голодный.
— Тогда выбирай сам.
Он еще какое-то время созерцал меню. Официант вернулся.
— Заказывать будем? — повторил он.
— Да, — взял я на себя инициативу. — Два равиоли по-пекински, две утки в сливовом соусе, две порции му-шу из свинины и две порции белого риса. И еще пиво и кока-колу.
— Хорошо, — кивнул официант, забрал меню и ушел.
— Не знаю, — угрюмо пробормотал Пол, — понравится мне эта фигня или нет.
— Скоро узнаем, — в тон ему сказал я.
— Вы пошлете счет моей матери?
— За еду?
— Да.
— Нет.
— Все-таки не понимаю, зачем вам платить за мои обед?
— Как бы это точнее выразиться, — задумчиво сказал я. — Видишь ли, это имеет отношение к уместности.
Официант вернулся и небрежно поставил на стол равиоли и две бутылочки с соусом.
— А что такое уместность? — озадаченно спросил Пол.
— Уместность — это когда выбираешь единственно правильный вариант поведения.
Пол задумчиво посмотрел на меня.
— Хочешь попробовать равиоли? — предложил я.
— Одну штучку, — согласился он. — Выглядит аппетитно.
— Я думал, тебе нравится здесь есть.
— Это моя мать просто так брякнула. Я здесь ни разу не был.
— Полей его соусом, — посоветовал я. — Но не сильно. Он горячий.
Пол разрезал равиоли пополам и съел вначале одну, а потом и вторую половинку. Официант принес остальной заказ. Мы уговорили по четыре равиоли каждый.
— Положи ложечку му-шу на этот блинчик. Вот так. А теперь сверни блинчик. Так. И ешь.
— По-моему, они сырые, — проворчал Пол, но взял блинчик и повторил за мной все операции.
— Хочешь еще кока-колы? — спросил я.
Он отрицательно покачал головой. Я заказал еще пива.
— Вы много пьете?
— Нет, — ответил я. — Не столько, сколько хотелось бы.
Он наколол кусочек утки вилкой и попытался разрезать его ножом на своей тарелке.
— Это едят руками, — подсказал я.
Пол молчал и продолжал упорно орудовать ножом и вилкой. Я тоже замолчал. В семь пятнадцать мы закончили есть и в семь тридцать вернулись к его дому. Я припарковался и вместе с Полом вышел из машины.
— Я не боюсь возвращаться один, — сказал он.
— Я тоже, — кивнул я. — Но в пустой дом входить неприятно. Я зайду с тобой.
— Зачем это вам? Я уже привык к одиночеству.
— Я тоже, — сказал я.
Мы вошли в дом вместе.
Глава 6
В пятницу вечером мы с Сюзан Сильверман пошли на баскетбол. Играли “Селтикс” и “Феникс Санз”. Я ел жареные орешки, пил пиво и объяснял Сюзан тонкости прорывов по краю. Я получал удовольствие. Она скучала.
— Теперь ты мой должник, — сказала она, пригубив пиво из бумажного стаканчика. На стаканчике остался след губной помады.
— Ну не продают тут шампанское в бумажных стаканчиках, — оправдывался я. — Что ж тут поделаешь?
— Может хоть сухое вино?
— Ты пытаешься выставить меня в дурном свете, — нахмурился я. — Не хочешь сама попробовать заказать “Бордо” в здешнем буфете?
— А почему все так обрадованно кричат?
— Вестфал только что положил мяч в корзину, стоя спиной к кольцу, разве ты не видела?
— Но ведь он играет против “Селтикс”.
— Да, но болельщики оценили бросок. Кроме того, он раньше играл за “Селтикс”.
— Боже, как это скучно, — пожаловалась Сюзан.
Я предложил ей орешки. Она взяла два.
— Зато потом я дам себя поцеловать, — с оптимизмом сказал я.
— Мое мнение об игре начинает исправляться, — оценила она перспективу.
Ковекс выбил мяч за боковую линию.
— А почему большинство игроков черные? — спросила Сюзан.
— Эта игра как бы создана для черных. Хоук говорит, это у них в крови. Говорит, в джунглях у них было много спортплощадок.
Она улыбнулась и сделала глоток пива. И тут же скорчила гримаску.
— Как ты можешь пить эту гадость в таких количествах?
— Главное — практика, — с апломбом ответил я. — Годы тренировок.
Уолтер Дэвис в прыжке забросил мяч.
— Что ты там рассказывал об этом мальчике, ну, которого ты в среду нашел? Как его зовут?
— Пол Джакомин.
— Да. Ты говорил, что хочешь рассказать о нем поподробнее.
— Но не на баскетболе же.
— Разве ты не можешь одновременно и смотреть, и говорить? Если нет, тогда сходи купи мне что-нибудь почитать.
— Не знаю, — я задумчиво раскусил орешек. — Просто он не выходит у меня из головы. Мне его жаль.
— Ну, это не удивительно.
— Что мне его жаль?
— Ты можешь пожалеть и Вилли-Койота.
Вестфал забил мяч левой рукой в одно касание. Команда “Селтикс” явно проигрывала.
— Малыш в ужасном состоянии, — продолжал я. — Такой тощий. Не способен принимать самых простых решений. Единственное, в чем он уверен, это то, что его родители — сволочи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48