сложи мои руки как положено и поставь рядом наготове гроб, а крышку от него в сторону. Будущее Фреда Богуса Трампера, который в любой момент готов соблазниться этой шикарной бархатной подкладкой. Уничтожь негатив. Напечатай размером 8 х 10. Сделай монтаж из лиц моей семьи: глубоко опечаленная Бигги (но не рвущая на себе волосы) и Кольм, играющий с витиевато украшенной крышкой гроба. Пожалуйста, постарайся недодержать изображения моих отца и матери. Смажь рот отцу — нет, лучше посади на него пятно. Он произносит речь над усопшим. Сопроводительная надпись гласит: «Настоящий профессионал должен выстрадать свое образование…» Затем запечатай фотографию в черный конверт и пошли по почте в бухгалтерию Айовского университета, снабдив кратким извинением за то, что покойник не смог оплатить свое обучение. Его, кстати, голосованием попечителей снова повысили в цене, включив в оплату сбор на развлечения. Я уверен, эти деньги пойдут на грунтозащитные (золотые) подошвы на футбольных бутсах, а в День встречи выпускников — на парадную платформу с колесиками, и еще — миллион желтых роз, выложенных в форме гигантского кукурузного початка.
Тебе посчастливилось иметь фотолабораторию, Коут. Я вижу тебя обнаженным в зловещем свете красного фонаря, смывающим химический реактив, проявляющим, увеличивающим; ты печатаешь свое изображение на белом листе. Когда-нибудь, когда будет время, ты должен научить меня фотографировать. Наблюдение за этим процессом приводит меня в восхищение. Я помню, как однажды наблюдал за тобой, когда ты промывал снимки: я видел, как под водой появляется изображение, — это выше моего понимания! Как если бы из множества плавающих в воде амеб получился человек.
Я думал об этом, пока переводил восемьдесят третью строку из «Аксельта и Туннель». Последнее слово, которое не дает мне покоя: «Klegwoerum». Руководитель моей диссертации считает, что оно должно означать «изобилующий». Я полагаю, что «плодовитый». Мой друг Ральф Пакер предлагает «буйный». А Бигги утверждает, что все это не имеет значения. В словах Бигги содержится большая доля горькой правды.
Хотя, мне кажется, Бигги начинает давать слабину. Это на нее совсем не похоже, но она воспринимает как обиду, если какой-то старый пердун шлепает ее по заду, пока она опорожняет его судно. Знаешь ли ты, что Бигги никогда не плачет? Она находит на пальце заусенец и начинает медленно отрывать его; я видел, как она драла заусенец на большом пальце. Бигги истекает кровью и никогда не плачет.
Коут, я считаю тебя близким мне человеком еще с того времени, когда я подцепил от Элсбет Малкас твой триппер. Или это мы оба подцепили его от Элсбет? Детали того, кто на самом деле начал первым, всегда казались мне не существенными для нашей дружбы.
Я снова прошу, спусти ради меня воду во всех семнадцати унитазах сразу! Отрадно знать, что где-то есть туалеты, которые не забиты спортсменами. Выбери туманную ночь, открой все окна (звук журчащей воды лучше всего разносится в тумане), и разом — все семнадцать! Я услышу тебя и возликую.
Бигги посылает тебе привет. Она на кухне, обдирает свои пальцы. Она страшно занята, а то бы я попросил ее вложить заусенец в письмо — клочок ее трамперовской стойкости, бесстрашно путешествующий из Айовы в Мэн.
Пока.
Богус».
Глава 7
«РАЛЬФ ПАКЕР ФИЛМС, ИНК.» 109, КРИСТОФЕР-СТРИТ НЬЮ-ЙОРК, НЬЮ-ЙОРК 10014
Тюльпен и я работаем. Она делает монтаж; на самом деле Ральф сам себе монтажер, Тюльпен ему только помогает. Кроме того, она выполняет кое-какую работу в фотостудии, но вообще-то Ральф проявляет свои пленки сам. Я ничего не смыслю в проявлении пленок, так же как и в монтаже. Я — звукооператор; я записываю музыку; если нужна синхронизация звука, я делаю синхронизацию; если нужно наложить голос, я накладываю голос; если нужен фоновый звук, я делаю фон; а если нужен чтец, то я зачастую читаю за него. У меня приятный высокий голос.
Фильм почти закончен, когда его приносят ко мне: как правило, с вырезанными забракованными метрами пленки и с кадрами, смонтированными в том порядке, в каком хочет Ральф, по крайней мере, начерно — более или менее в том порядке, в каком Ральф окончательно смонтирует фильм. Ральф нечто вроде человека-оркестра, который использует в качестве технической поддержки меня и Тюльпен. Ральф всегда снимает по своему сценарию и сам выполняет операторскую работу — это его фильм. Но у Тюльпен и у меня большие технические навыки. У нас есть еще парнишка по имени Кент из «фан-клуба Ральфа Пакера», который служит на посылках.
Тюльпен и я не принадлежим к членам «фан-клуба Ральфа Пакера». Парнишка по имени Кент тоже в своем роде человек-оркестр. Я не хочу сказать, что фильмы Ральфа Пакера никому не известны. Первый его фильм «Групповщина» получил главный приз на Национальном студенческом фестивале. В этом фильме звучит мой приятный высокий баритон; Ральф снял этот фильм, когда заканчивал Кинематографическую мастерскую Айовы.
Познакомился я с ним в лингафонном кабинете. В перерыве между включением пленок я заканчивал запись для одного первокурсника, изучающего немецкий, когда в лабораторию шаркающей походкой вошел какой-то волосатый тип. То ли двадцати, то ли сорока лет; то ли студент, то ли преподаватель; то ли троцкист, то ли аммишистский фермер ; то ли человек, то ли животное; настоящий грабитель, вывалившийся из фотомагазина, нагруженный линзами и экспонометрами; медведь, который после жестокой и страшной схватки сожрал фотографа. И это чудовище приблизилось ко мне.
Я тогда еще переводил «Аксельта и Туннель». Мне показалось, будто я лицом к лицу столкнулся с отцом Аксельта, Старым Таком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132