Занятия, которые были у нее в Эспиньолях, казалось, удовлетворяли ее: небольшая прогулка, немного чтения, немного рукоделия, заботы о туалете, который, впрочем, вовсе не отличался кокетливостью. Ко всему этому примешивалось довольно мало религиозности, ибо монастырское воспитание не сделало из нее святоши, и она, по-видимому, питала не больше склонности к монастырю, чем к замужеству.
Слушая эти возражения, г-н де ла Миньер пожимал плечами и снова возвращался к своей излюбленной теме. Известно ли г-ну де Вердло, какие мысли роятся в уме молодых девушек, какой любовный жар тайно горит в их теле? Самое лучшее, следовательно, обзаводить их мужем, который берет на себя труд тушить их огонь, ибо каждая из них, в глубине своей, таит хотя бы искру этого пламени. Впоследствии, если мужа будет недостаточно, придут на помощь любовники. Пусть г-н де Вердло поразмыслит над его советом. Девушек необходимо выдавать замуж, и Анна-Клавдия де Фреваль не должна составлять исключение. За мужьями дело не станет в Вернонсе или среди окрестного дворянства. Разве не было по соседству замков, принадлежащих уважаемым лицам, например, замка г-на де Вильбуа в Монк-Рэ, замка г-на де Нодрэ в Ла Луз, замков г-д де Барбез и Вераль в Валь-Контане, замка Ла От-Мот г-н де Шаландр? Повсюду владельцы замков будут счастливы принять г-на де Вердло и очаровательную Анну-Клавдию.
Услышав фамилию Шаландр, г-н де Вердло по-морщился. Разве не упоминала г-жа де Морамбер в своих письмах об одном дворянине, носящем эту фамилию, который, будучи другом г-на де Шомюзи и родственником г-жи де Грамадек, играл роль посредника при поступлении маленькой Анны-Клавдии в Вандмон? По словам г-жи де Грамадек, этот Шаландр был человеком грязного поведения, вращавшимся в подозрительном обществе. Какое отношение могло быть между ним и Шаландром из От-Мот? Как бы там ни было, г-н де Вердло очень волновался при мысли показать Анну-Клавдию слишком внимательным взорам всех этих людей, которые не достигли еще возраста г-на де ла Миньер и будут смотреть на нее похотливыми глазами. Г-н де Вердло заранее испытывал глухую ревность, подогревавшуюся видом Анны-Клавдии, которую он замечал через окно в глубине сада с корзиной цветов в руках. В мягком свете прекрасного летнего дня лицо ее и тело дышали очарованием юности. Шла она поступью грациозной и непринужденной, и, наблюдая ее через окно, г-н де Вердло и г-н де ла Миньер искоса посматривали друг на друга, меланхолично констатируя, как сильно возраст отделяет их от этого резвого создания, переживающего свою весну. Но г-н де ла Миньер не стал долго предаваться этим грустным мыслям. Бросив прощальный взгляд на красивую девушку, он приказал подать карету. Конечно, он не без удовольствия занял бы в ней место рядом с этим юным существом и увез бы ее с собой, но на этот раз он удовольствовался мыслью, что если г-н де Вердло имел в лице Анны-Клавдии де Фреваль приятное зрелище для глаз, то он несомненно натерпится с нею не мало неприятностей и хлопот. Нельзя держать безнаказанно подле себя шестнадцатилетнюю девушку, особенно когда не делаешь из нее другого употребления, кроме развлечения для глаз. Исполненный этих здравых и насмешливых мыслей, г-н де ла Миньер попрощался, между тем как г-н Аркнэн, когда карета выехала со двора, запер ворота на тяжелую задвижку, как это всегда делалось с наступлением вечера.
Не только в замке говорилось о свадьбе, об этом болтали также на конюшнях и в кухнях. Кучером у г-на де ла Миньер был некий сьер Бигордон, родом из Бурвуазэна, где Аркнэн когда-то женился. Жена его оказалась столь гнусной и сварливой мегерой, что Аркнэн, отчаявшись выбить из нее дурь пощечинами и палочными ударами, решил дать тягу и поступить на королевскую службу. С тех пор Аркнэн мало беспокоился о своей экс-супруге и мирно жил в Эспиньолях, куда, несколько месяцев тому назад, один коробейник принес весть о кончине упомянутой супруги. И вот Бигордон, кучер г-на де ла Миньер, только что подтвердил Аркнэну, что он действительно отделался от своей фурии жены. Бездельница успокоилась навеки, и Аркнэн мог удостовериться в этом, отправившись в деревню Шазардри, расположенную в каких-нибудь восьми лье от Бурвуазэна в сторону Сен-Рарэ. Эти сообщения не ускользнули от слуха м-ль Гоготы Бишлон, и она со слезами потребовала, чтобы сьер Аркнэн немедленно предпринял путешествие в Шазардри. Ей казалось уже, что все желания ее исполнились, она стала г-жей Николя Аркнэн и окончательно поселилась в Эспиньолях подле м-ль де Фреваль.
Требования ее были так настойчивы, что г-н Аркнэн, почувствовав себя крайне польщенным ими, отправился к г-ну де Вердло просить разрешения отлучиться на несколько дней, чтобы съездить в Бурвуазэн и Шазардри и разузнать, действительно ли он стал вдовцом, причем по возвращении ему останется только составить счастье влюбленной Гоготы. Эта просьба была встречена г-ном де Вердло благожелательно, ибо он увидел в ней средство сохранить подле Анны-Клавдии особу испытанной преданности, услужение которой было ей приятно; поэтому было решено, что Аркнэн отправится в путь, когда пожелает, и будет гнать во всю мочь коня в Шазардри проверить правильность слов сьера Бигордона, который поклялся всеми святыми, что сведения его самые достоверные. Итак, в назначенный день можно было видеть, как сьер Аркнэн выводит из конюшни лучшего коня г-на де Вердло, садится на него верхом и исчезает, послав воздушный поцелуй м-ль Гоготе Бишлон, вышедшей провожать его в нижней юбке и ночном чепчике.
III
Из пятерых садовников, заботившихся о поддержании в порядке эспиньольских цветников и огородов, г-н де Вердло наиболее ценил сьера Филиппа Куафара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60