Это запоздание, не причиняя беспокойства г-ну де Вердло, все же слегка тревожило его; но, вспомнив, что у дверец кареты гарцует Аркнэн, он успокаивался. В присутствии Аркнэна не могло произойти ничего неприятного. К тому же, карета, вероятно, не заставит долго ожидать себя. Тем не менее г-н де Вердло испытывал некоторое нетерпение оттого, что она не показывалась. Он велел поставить против своего прибора прибор для Анны-Клавдии де Фреваль, и ему было бы неприятно сесть за стол одному перед пустым местом. Г-н де Вердло раздумывал об этом, возвращаясь с аллеи, по которой он немного прошелся под вязами, перед тем как совсем стемнело.
При наступлении темноты г-н де Вердло почувствовал, что настроение его положительно портится, как вдруг казачок Любэн примчался в зал, голося во всю мочь пронзительным фальцетом: «Карета, карета!» Услышав этот крик, г-н де Вердло поспешно вышел на подъезд. Через открытые в конце двора ворота, со звоном бубенчиков и хлопаньем бича, при зажженных фонарях, торжественно вкатывала в Эспиньоли карета, предшествуемая Аркнэном, лихо гарцевавшим на своем иноходце.
Это зрелище довело до апогея колебания г-на де Вердло. У него оставался нерешенным один пункт. Должен ли он выйти навстречу приезжей и помочь ей сойти с кареты, или будет лучше подождать, пока она сама, покинув карету, подойдет к нему? Эти колебания г-на де Вердло могли бы продолжаться очень долго, если бы любопытство не взяло в нем верх над чувством собственного достоинства. Надев шляпу, с палкой в руке, он вышел на крыльцо и в этот момент увидел, как Аркнэн, соскочив с лошади, распахнул дверцу кареты, откуда вышла сначала крупная, закутанная фигура, которая, по мнению Вердло, вероятно, и была знаменитая Гогота Бишлон, так подробно расписанная г-жей де Морамбер. Когда м-ль Бишлон опустилась на землю, г-н де Вердло различил на подножке маленькую туфлю, и вскоре м-ль Анна-Клавдия де Фреваль показалась вся целиком в блеске и очаровании молодости, но показалась лишь на мгновенье, освещенная факелом Аркнэна, ибо в темноте она стала лишь смутной тенью, приблизившейся к г-ну де Вердло и сделавшей ему почти невидимый реверанс, в то время как сам он почтительно снимал шляпу перед этим неясным призраком.
Лишь за столом г-н де Вердло получил возможность рассмотреть как следует свою новую сотрапезницу, сидевшую против него. После первых приветственных и благодарственных слов, произнесенных хозяином и гостьей, ему пришлось прежде всего выслушать рассказ и объяснения сьера Аркнэна, который мимикой и жестами картинно изобразил нападение разбойников, стычку с драгунами, и очень удачно передал трескотню мушкетных и пистолетных выстрелов и ржанье лошадей. Отчет об этом нападении был сделан г-ном Аркнэном весьма обстоятельный: он не забыл упомянуть об уморительных страхах кучера и форейтора, а также об испуге м-ль Гоготы Бишлон, которая даже заболела от этого, так что для лечения ее истерики и обмороков пришлось задержаться в Вернонсе; эта задержка и была виной того, что они могли приехать в Эспиньоли только ночью. Рассказав это, г-н Аркнэн не преминул противопоставить робости м-ль Маргариты Бишлон бесстрашие, выказанное м-ль Фреваль. Вид атамана разбойников не заставил ее опустить глаза, и в течение всей стычки, она, не переставая, рассматривала его. Г-н Аркнэн был неистощим относительно этого страшного человека, его грабежей, дерзких нападений, жестокостей. В течение нескольких месяцев он совершил множество убийств в самых различных пунктах провинции, то исчезая, то вновь неожиданно появляясь. В первый раз он устраивал нападение на таком близком расстоянии от Вернонса. Говорили, что шайка, то рассеиваясь, то вновь собираясь, часто держалась в лесах, тянувшихся от Бурвуазэна к Сен-Рарэ, и что в этих местах у нее были потайные убежища, в которых она укрывалась, когда королевские войска слишком теснили ее, как это имело место в настоящий момент. Что касается их начальника, то его прозвище «Столикий» происходило от его способности менять свою наружность посредством искусной гримировки, что избавляло его от необходимости прибегать к черной маске, по примеру своих сообщников. Г-н Аркнэн хвастался получением всех этих подробностей из уст г-на де Шазо, драгуны которого так доблестно обратили в бегство дерзких бандитов. Пока Аркнэн ораторствовал, обнося обедающих блюдами, г-н де Вердло с некоторым любопытством и почтением рассматривал сидящую против него барышню, которая не опустила глаз при виде атамана разбойников. Она не опустила их и при церемонном заявлении г-на де Вердло, что госпожа де Морамбер поручила ему оказать ей гостеприимство в Эспиньолях, где у нее будет помещение, стол и всяческое внимание к ее молодости и несчастно сложившейся жизни. На последнем обстоятельстве – том, что она была дочерью г-на де Шомюзи, и что он умер – г-н де Вердло остановился мало. Он поспешил закончить свою торжественную речь, очень любопытствуя, что ответит на нее эта жемчужина Вандмона и шедевр г-жи де Грамадек. Ответ был совсем коротеньким и очень тщательно обдуманным. Анна-Клавдия поблагодарила г-на де Вердло за гостеприимство, предлагаемое им, и взамен обещала благодарность, послушание и желание по мере сил быть ему приятной. Все это было сказано с большой твердостью и без всякого намека на загадку рождения и необычайность судьбы говорившей, сказано с учтивым выражением молодого лица, на котором просвечивала преждевременная серьезность, и за миловидными чертами которого тлел, казалось, тайный огонек, по временам внезапно вспыхивавший в ее глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60