На звон колокольчика вошла худенькая гибкая девчонка с гривой черных волос, наверно, дочь Варафана. Ломэн обратился ко мне за помощью:
— Я не очень хорошо говорю по-тайски. Я сказал по-английски:
— Принеси нам, пожалуйста, выпить. Виски, содовая, лимонный сок и лед.
— Да. Сейчас принесу.
— Английский все понимают, — ободрил я Ломэна.
— Вы лучше пройдите ускоренный курс усовершенствования тайского. Будете встречаться с людьми, которые говорят только по-тайски. Да и к разговорам окружающих полезно прислушиваться. Вы тайский хорошо знаете?
— На обиходном уровне — неплохо. Он снова встал — юла, а не человек!
— Итак, вы здесь. Если бы вы задержались, пришлось бы отзывать Стайлза с Явы — а у него там полно дел. Вы знаете Бангкок не хуже его; он занят, а вы отдыхаете после очередного задания.
— Отдыхал.
— Отдыхали.
— Я не был здесь почти два года.
У нас в Управлении есть простое правило, которое помогает избегать провала любой операции. Каждый имеет право отказаться от задания. Для этого надо только привести вескую причину, но, в конце концов, если не хочешь, то и без причины можно отказаться. Правило разумное: раз тебя мучат сомнения, нечего идти на задание. Но если уж ты согласился, тогда рассчитывай только на успех, и никаких сомнений. Единственное, что может сделать Центр в Лондоне, если агент отказывается участвовать в операции, — это привести неопровержимый довод, после которого не согласиться нельзя. Так было со мной в Берлине: мне назвали фа-мадию человека; его надо было найти, и я, по их мнению. должен был его ненавидеть. Сейчас, в разговоре с Ломаном, я обдумывал аргументы, приводил их в соответствие с ситуацией, стараясь скрыть главное возражение, которое просто-напросто сводилось к тому, что мы друг друга терпеть не можем. Конечно, нам случалось работать вместе, но то была рутина, обычная работа Управления: расследование провалов, средства связи, выход на связь и тому подобное. Теперь же он должен был стать руководителем моей операции, а это совсем другое дело. От отношений с руководителем операции подчас зависит успех задания, а иногда — и ваша жизнь. Руководителя надо любить, уважать, доверять ему, уживаться с ним. А Ломэна, несмотря на его блестящие способности и послужной список, я считал обыкновенным лощеным сукиным сыном.
— Я не был тут два года и не очень-то хорошо помню Бангкок.
— На месте вспомните.
Тут он прав. Память очень зависит от обстановки. Ассоциации помогают. Проведите экзамены в знакомой обстановке лекционных залов, где студенты изучали предмет, — провалов будет куда меньше.
— Во-первых, что это за дом? Кто такой Варафан?
— Эту фамилию мне дали в посольстве.
— Только не говорите мне, что вы доверяете людям из посольства.
— Разумеется, мы его проверили. Он прошел хорошую школу во время войны в Бирме — организовывал побеги нашим людям. С тех пор помогал нам в нескольких операциях. Торгует драгоценными камнями, много ездит за границу. Часто бывает в Лондоне.
— Он наш агент?
— Не совсем.
— Прежде чем провести меня в дом, он выглянул на улицу — проверял, нет ли за мной хвоста.
— Он не дурак.
Нам пришлось прервать беседу — девочка внесла напитки. Когда она вышла, мы принялись за лимонный сок.
— По крайней мере, он мог бы поставить здесь вентилятор.
— Придумаем что-нибудь.
Взаимная неприязнь несколько уменьшилась, когда мы утолили жажду.
— Наша бангкокская резидентура будет находиться здесь?
— Пока это неясно. — Он задумался. — Официально — в посольстве, хотя там об этом, конечно, не знают. Они считают, что мы из службы безопасности. Пока наша конспиративка будет здесь, но если положение осложнится, придется переехать.
В ушах у меня все еще стоял звон — несколько часов я провел в самолете, на большой высоте. Да и приехал прямо из аэропорта Дон Муанг, даже переодеться не успел. Мне все порядком надоело, и я сказал:
— Может, все-таки, ближе к делу?
Ломэн опять занервничал, наверно, почувствовал, что я могу отказаться, и нарочно тянул время. Тогда ему пришлось бы отзывать Стайлза с Явы.
Он налил себе еще лимонного сока, чтобы в последний раз обдумать свое предложение.
— Это особое задание, — начал он. — И очень важное.
Я извлек кубик льда из своего стакана и бросил
в рот. Ломэн изучал фигуру Будды. Потом он повернулся ко мне и усилием воли заставил себя стоять на месте.
— Вы, очевидно, знаете, что в конце месяца состоится длительный официальный визит по странам Юго-Восточной Азии. Наш соотечественник проведет три дня в Бангкоке.
— Не знаю, — сказал я.
— Вы газеты читаете?
— Изредка.
— Короче говоря, представитель Королевы через три недели прибывает с миссией доброй воли в Бангкок.
Почти весь лед в вазе растаял, но я добыл еще кусочек и утолил им жажду.
— Так как Представитель — кстати, с этого момента по соображениям безопасности будем называть его так, — будьте любезны запомнить это — не является ни государственным деятелем, ни дипломатом, подобный визит не предусматривает политических мероприятий. Вместо них: один день катания на яхте по заливу, игра в конное поло на “Лампини Граундз” — мне сказали, что в матче будет участвовать принц Удом — и поездка по городу в открытом автомобиле. Представитель посетит также традиционно интересующие его места: молодежные клубы, благотворительные организации, больницы и, конечно, спортивные сооружения.
Тщательно выбирая слова, Ломэн сказал:
— Вам поручается разработать варианты покушения на Представителя во время этого визита.
2. Пангсапа
Уставив друг на друга неподвижные глаза, две рыбы кружат вдоль стеклянных стенок аквариума-вазы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54