Корабль маатан только издали напоминал черепаху, а с расстояния в
пятнадцать метров он походил на обросшего полипами, ракушками, водорослями
и прочей светящейся и мигающей живностью исполинского кита. Непривычного
человека это зрелище привело бы в содрогание, но Шаламов в бытность
свою разведчиком-первопроходцем повидал немало на своем веку, в том
числе поистине жуткого и чудовищного, поэтому он только отметил знакомые
геометрические формы и мимолетно подумал, что маатанину свой корабль
починить будет гораздо сложней. Если только он выживет в этой передряге...
Подкрепившись питательным и к тому же вкусным бульоном, Шаламов предпринял
новую попытку разбудить "черного человека", но тот по-прежнему
не отзывался, застыв бугристой, черной сверху и бронированной снизу,
похожей на старого сивуча тушей. Тогда пилот переоделся в кокос -
компенсационный костюм спасателя, имеющий ко всем своим достоинствам
еще и прямую связь с координатором, нацепил антиграв, респиратор и
вышел в вечный день чужого мира, которому дал название Шанс.
До развалин города решил пройтись пешком. Идиллическая тишина настраивала
на философские размышления, а прекрасная ласковая погода, чем-то напоминающая
земное бабье лето умеренных широт, настраивала на умиротворение и
спокойствие. Джордж включил исследовательский комплекс и объяснил
здешнее "лето" равномерным потоком тепла, идущим из глубин
моря, а значит, из ядра планеты-куба, и поддерживающим на планете
всюду одинаковые погодные условия. Сгоревшие закопченные развалины,
к которым подходил Шаламов, никак не вписывались в концепцию безмятежного,
размеренного бытия планеты. Что же здесь в конце концов случилось,
черт побери?!
Шагая по негустой желтой траве, Шаламов спустился с холма, в который
упирался уродливым носом маатанский корабль. При каждом шаге с травы
срывался рой электрических искр и оседал на сапогах. Воздух был насыщен
электричеством, словно облако, готовое пролиться дождем-влагой, и
кожу на щеках и на лбу слегка пощипывало при ходьбе.
Шаламов принюхался: спектр запахов стал иным, видимо, аппарат обоняния
уже адаптировался и не реагировал столь остро на незнакомые радикалы.
Преобладающими стали запах озона и горьковато-нежный запах, напоминающий
аромат масличной пальмы.
Координатор, подключенный контуром пси-связи напрямую к мозгу, пробудился
и выдал двадцать семь наименований пахучих веществ, составляющих общий
фон запахов здешних мест. Потом предупредил об "электрических
карманах" - неизвестной глубины круглых ямах, заряженных
статическим электричеством, которые встречались довольно часто и были,
похоже, разбросаны по всему острову. Шаламов выслушал сообщение, пожал
плечами и обошел яму на почтительном расстоянии.
Черно-серые стены города приблизились и накрыли спасателя ощутимо
теплой тенью. Датчики, встроенные в костюм, сообщили температуру стен:
около сорока двух градусов по Цельсию. Шаламов с недоумением вгляделся
в представшие перед ним развалины. Больше всего они напоминали сростки
неровных стен разной толщины - от двух дециметров до двух метров,
разной длины и высоты: ничего похожего на геометрический порядок,
расчет, логику и гармонию, соответствующие понятию пилота об архитектурных
сооружениях. Но главное, что развалины, низкие и редкие на окраине,
вскоре переходили в поистине непроходимые "заросли" из черных
стен, перегородок, перепонок, буквально сросшихся в шеренги, лабиринты,
"беседки", "хижины" и "дворцы" без кровли,
с окнами-дырами и дверями-провалами... Температура воздуха в городе
была градусов на двадцать пять выше, чем вне его, повысилась и концентрация
горьких примесей в нем.
Шаламов забрел в тупик, остановился и потрогал стену ближайшего здания:
поверхность ее была бархатистой, горячей на ощупь, как шкура живого
существа, с тонким муаровым рисунком, видимым только вблизи и напоминающим
загадочные письмена, и поверхность эта... вздрагивала! Шаламов приблизил
ухо к стене и уловил внутри ее медленную пульсацию какой-то жидкости.
"Господи, да ведь они живые! - сообразил он. - Клянусь
Купавой, живые! Я слышу пульс, слышу гул пробивающейся по сосудам
крови!.."
С минуту он прислушивался к четким, размеренным ударам сердца исполина
и не сразу расслышал мысленный "шепот" координатора:
- Догадка верна с вероятностью ноль восемь. Отмечаю повышение
пси-фона в районе города, рекомендую вернуться.
Тут только пилот понял, почему у него, по мере того как он углублялся
в город, появилось ощущение чьего-то скрытого присутствия, взгляда
в спину: он и в самом деле находился внутри большого скопления биомассы,
обладавшей разветвленной нервной системой, которая и создавала пси-фон,
биоизлучение "мысленного эха". Спасатель скомандовал
антиграву подъем и взлетел над "живым городом", внимательно
вглядываясь в сплетение "улиц", "переулков", узких
извилистых проходов, двориков, "площадей" и открытых "зданий".
Теперь было ясно, что ни о какой системе в скоплении сросшихся стен
речь не идет, перед человеком предстал самый настоящий лес! Выросший
по своим законам, странный, жутковатый, похожий на развалины сгоревшего
города, состоящий из "живых" деревьев-стен, но лес!
Шаламов записал картину стенолеса на видео и поднялся выше. Остров
оказался плоским - в пределах холмистого рельефа, большим, а
главное - идеально круглым, будто был вычерчен гигантским циркулем,
и не имел береговой линии с пляжами и рифами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45