— И то, как мы занимались любовью? И то, как ты рассказывал мне об Эви, доходя до крика? И смерть Эни и Саванны — все это пригодится для твоего нового бестселлера? — Мысль лишила ее последних сил. — Все, что мы вместе делали, все, что мы — я — чувствовала…»Последние слова не прозвучали; они были бы слишком жестоки.— Ты упустил свое призвание, Джек, — горько сказала она. — Тебе следовало бы быть актером.Джеку нечего было сказать в свою защиту. Он стоял, опираясь руками на перила балкона: широкие плечи опущены, а взгляд направлен на реку. Выражение лица было мрачным, отсутствующим, казалось он полностью ушел в себя или мысленно отправился в какое-то темное место — уединения или мучения. Лорел хотела ударить его. Она хотела вытянуть из него признание, признание, опровергающее эти очевидные доказательства. Но она не причинила ему боли, и он не отрекся ни от единого слова из своего саморазоблачения. Не было в стране такого судьи, который бы вынес ему приговор — сердечные преступления ненаказуемы.— Думаю, что ты доказал свою точку зрения, — прошептала она. — Ты подонок и приспособленец. Тем хуже для меня.Она вышла на балкон, поражаясь тому, что этот день может быть таким чудесным и могут петь птицы. Внизу медленно текла река, подобно струйке расплавленного шоколада. На берегу лежал спящий Эйт.— Я знаю, ты ведь, не выносишь вещей, к которым приходится приспосабливаться, — сказала она, глядя через пелену слез, делающую его более похожим на мечту, чем на реальность. — Никто из нас не может. Саванна не могла изменить того, что наш отчим пользовался ею как собственной проституткой, я не могу изменить того, что знала об этом, но не сделала ничего, — твердо произнесла Она искаженным от боли голосом. — Джек, но ты ведь что-то можешь? Черт бы меня побрал, если бы я поверила, что у нас есть сила пройти через все это и стать лучше. Помести это в свою книгу, Джек. — Лорел подняла голову вверх, и слезы потоком полились по ее щекам. Она засунула сложенный листок бумаги в карман его джинсов. — По крайней мере, твоей порядочности хватит написать для меня счастливый конец. Она решительно повернулась и ушла… Глава ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Вызов в Бовуар пришел до того, как Лорел успела уехать в заведение Прежана. Вивиан была почти на грани одного из своих приступов, совершенно потеряв голову от новости о смерти Саванны. Уже послали за доктором Броссаром и преподобным Стипплом. Но единственное, что могло принести ей успокоение, — это иметь при себе младшую дочь.Самым сильным желанием Лорел было сказать «нет». Вивиан не признавала живую Саванну, много лет назад она перестала любить ее. Лорел не могла удержаться от мысли, что это лишь уловка, чтобы привлечь к себе внимание, а не мольба о сочувствии или поддержке. С самого своего рождения Саванна стала соперницей Вивиан. И к чему было что-либо менять после ее смерти?Однако, в конце концов, бремя вины и семейный долг победили. Когда Лорел села в принадлежащий Каролине темно-бордовый «БМВ», перед ее глазами возникла укоризненно смотрящая на нее Саванна.— Все еще цепляешься за мамочкину любовь? Какая ты жалостливая.Она заглушила мотор и на мгновение уткнулась лбом в руль от полного изнеможения и прикрыла глаза. Она чувствовала, что каждая часть ее тела повреждена. Каждая клеточка болела — вся ее кожа, волосы, зубы, мускулы, сердце. Сердце болело сильнее всего.В ее воображении постоянно возникали образы Джека. Но все-таки ее осажденный мозг изо всех сил во имя самосохранения пытался рационализировать ситуацию. Он оттолкнул ее потому, что боялся навредить ей. Он оттолкнул ее потому, что боялся, что его обидят. Но никакие ее соображения не опровергнут той очевидной вещи, которая была у нее в руках.Господи, ведь, общаясь с ней, он делал краткие аналитические заметки, как будто она была лишь вымышленным образом. Возникавшая от этого боль была невыносима.И она все еще хотела его любви. Это был полный позор. Ей хотелось увидеть его, услышать, что это была ошибка и он ее любит. Он будет рядом с ней, пока она борется с болью потери. Какая же она была глупая. С самого начала она знала, что это человек совсем другого склада, на него нельзя положиться.Пытаясь побороть слезы, она глубоко вздохнула. Она это переживет и забудет его. Она найдет способ быть сильной для Саванны.Дверь открыла Олив. Она выглядела возвышенно-печальной, ее глаза были влажными, кожа лица серая, как и ее униформа. Служанка повела ее вверх по парадной лестнице, а потом через холл. Лорел следовала за ней автоматически, и голоса минувших лет вдруг зазвучали в ней, голоса ее детства. Она отчетливо слышала дикий смех Саванны, ее собственное стеснительное хихиканье, шуточные угрозы и обещания отца поймать и защекотать обеих. Воспоминания, плохие и хорошие, атаковали ее со всех сторон. Ей вспомнилось, как тем же путем она шла в комнату матери в день смерти отца и наблюдала за Вивиан, которая артистически накладывала макияж вокруг отекших красных глаз.— Ты должна приложить все усилия, чтобы выглядеть маленькой леди, Лорел. Ты — Чандлер, и от тебя ожидают соответствия этому.Потом Вивиан приняла валиум и, уставившись в одну точку, просидела все похороны, пока ее дочери изо всех сил старались плакать грациозно в свои платочки.После смерти отца депрессия Вивиан длилась около двух месяцев. Потом в их жизнь начал вбуравливаться Росс Лайтон.Несмотря на то что над комнатами Вивиан каждый год трудился декоратор из Лафейетта, они производили впечатление номера — «люкс». Последним воплощением очередной фантазии декоратора была выставка из вощеного ситчика с изображением чирков в персиковых ветках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170